Когда-то она и ее мать разрушили мою жизнь, думаю, будет справедливо, если следующий ход сделаю я. Ведь очевидно, что это и есть тот самый козырь в моем рукаве. Интересно, как скоро малышка Мия покажет мне свои острые зубки? А то, что они у нее есть, я не сомневаюсь.
В одном моей зефирной девочке очень не повезло. Я не способен на жалость. Потому что воспоминания имеют силу обжигать. Память вообще очень странная штука. Она словно нарочно оживляет самые болезненные моменты жизни и заставляет пересматривать их до дыр, образуя в голове собственную адскую яму. Из которой я никогда не выберусь, и каждая попытка будет вновь и вновь разрывать зарубцовывающиеся шрамы в душе… поэтому у меня ее нет. Там, внутри меня, пустая стена, исполосованная кривыми царапинами как в одиночной тюремной камере.
Выхожу в коридор, еле сдерживая гнев на отца. Отлично они здесь устроились. До сих пор не могу понять, как так вышло, что ему задурила мозги русская туристочка. И да, мои догадки оказались верны, теперь я понимаю, почему молодая женушка терпит моего старика. Деньги… все в их доме свидетельствует о больших деньгах. Даже ковровая дорожка под ногами из новозеландской шерсти, что мягче шелка. Хрустальные вазы и баснословно дорогие предметы искусства. Отец создал рай для девок с улицы, закрыв для нас с мамой двери старого эдема. Ну ничего… все самое интересное впереди.
Без труда нахожу дверь в ее комнату и, выбросив ненужные мысли из головы, без стука проскальзываю внутрь.
Глава 5
Опираюсь плечом о стену и наблюдаю, как она крутится перед зеркалом в легком голубом платье, фотографируя себя в разных позах и, видимо, тут же отправляя снимки подружке. После чего подносит телефон к уху.
— Ну что? Посмотрела фотку? И как тебе? — Мгновение она молчит, слушая собеседника на другом конце, при этом сминая пальцами нижнюю губу. Сглатываю от желания ощутить, какая она на вкус. — А Марк будет? Да?! Черт, тогда я лучше надену то… — Мия запинается, едва не роняя телефон из рук.
— Я… то есть, что ты здесь делаешь?! — раздраженно шипит она, прикрыв динамик ладонью и повернувшись в мою сторону.
— Кто такой Марк?
Ее глаза округляются, и она секунду беззвучно шевелит губами, а после сразу скидывает звонок.
— Зачем тебе эта информация? Блин! — Она собирает волосы на макушке, кривя личико в мучительной гримасе. — Сколько ты вообще здесь стоишь?!
— Будь спокойна, ничего интересного я не услышал. И не увидел. Но ты так и не ответила на мой вопрос.
Мия нервно проходит на середину комнаты, стреляя в меня взглядом, полным недоумения и опаски. Не могу сдержать улыбки. Какой она все-таки может быть милой.
— Это твой парень? — нарочно не унимаюсь, видя то, как она реагирует. — Ну же, я тебе рассказал о себе, а ты и на один вопрос не можешь ответить? Выходит, один-ноль в твою пользу, а я привык сравнивать счет. Что бы это ни было. Не люблю оставаться в проигрыше.
— Отпадная логика, — закатывает она глаза. — Ладно. Да. Это мой парень. Ну почти, короче… Томми, мне нужно собираться. Ты не мог бы, — кивает головой в сторону выхода.
Но вместо того, что выйти, я отталкиваюсь от стены и прохожу дальше в спальню. Мое внимание привлекает интерьер. Господи, она точно кукла. Такое ощущение, что эта комната из домика Барби. Все розовое, голубое, цветочки и куча ванильного барахла на стенах, вплоть до валентинок. Я бы здесь и суток не продержался, от передозировки мимишности к горлу моментально подкатывает рвота. И все же помещение обставлено со вкусом. Заметно, что папочка отвалил на это не одну штуку баксов. Однако в следующую секунду на глаза мне попадается картина. Единственная здесь и абсолютно не подходящая по стилю к окружению. Только вот для меня это один из самых интересных экземпляров. Как и хозяйка этой спальни. Оказывается у малышки неординарный вкус.
— Весьма стильно, — шагаю ближе и прохожусь пальцами по шероховатому полотну. — Андеграунд. Значит малышка Мия в душе бунтарка?
— Я очень рада, что такому изысканному уму пришлась по вкусу эта картина, а теперь ты не мог бы вернуться к себе. Я опаздываю…