– Да, – сонно ответил он.
– Ты спишь? – с облегчением спросила я.
– Да… у тебя все хорошо?
На душе потеплело.
– Почти. Домой хочу уже. Вызвала такси, а его все нет и нет, – начала я врать.
– И..?
– И-и-и…
– Ты хочешь, чтобы я за тобой приехал? – без всяких эмоций, сухо спросил Андрей.
– Ну, вообще-то да… Но если после сегодняшнего ты не хочешь…
– Я бы за тобой приехал в любом случае, хотя бы потому что ты моя сестра и я несу за тебя ответственность, пока родителей нет.
– Твоя СЕСТРА уже не маленькая! – снова разозлилась я.
– Сейчас приеду.
И короткие гудки. Я распсиховалась еще больше. В ужасном настроении я вернулась за столик, там царила такая же напряженная атмосфера, что и раньше. Настя рылась в сотовом, Саша с Русланом о чем-то кричали друг другу. Я села на свое место:
– Я вызвала такси! – крикнула я.
– Уже? – задали они втроем вопрос.
– Уже! Домой хочу!
Следующие минут пятнадцать Андрей с Русланом говорили о каких-то делах, а я, зевая, смотрела по сторонам. Настя все также рылась в телефоне. У меня завибрировал телефон. Я заткнула одно ухо, и ответила на звонок Андрея:
– Алле! – рявкнула я.
– Выходи, – услышала я, сквозь грохот музыки.
– Ну, все! Всем пока! Настя, завтра позвоню тебе! Хочу с тобой поговорить!
Та кивнула, потом чмокнула меня в щечку. Я махнула рукой ребятам и побежала за одеждой. В гардеробе меня догнал ведущий.
– Позвольте вас проводить, – начал он. С ума сойти, последний раз такие фразы я читала в книжке про любовь с действием, происходящим в девятнадцатом веке.
– Ну, пошлите! – во мне заговорил маленький чертик.
Я вышла на крыльцо, отметив, что знакомый 'Ситроен' стоит неподалеку. Толстячок зачастил, что-то про телефон, про встречу, где можно спокойно поговорить. Я подошла к нему походкой роковой женщины, хотя, думаю, со стороны выглядела, как дура, чмокнула его в губки и сказала:
– Прощайте, Руслан. Вы мне пришлись не по душе. Извините и не обижайтесь.
На этом мой словарный запас вежливых фраз был исчерпан и я, покачивая типа бедрами, пошла к машине.
Со всей ответственностью заявляю, что будучи трезвой, я б такое не совершила, это еще додуматься ведь надо. А если б Андрей распсиховался и уехал? Но он не распсиховался. И даже ни слова не сказал по поводу чмока в губы. Ему будто было бы по фиг. И от этого стало совсем паршиво.
– А почему ты не спрашиваешь, кто это был?
– Зачем?
– Ну, как же… ты мой брат… отвечаешь за мою безопасность…
Андрей оглядел меня, выезжая на дорогу, и сказал:
– Так с тобой вроде все в порядке, а твоя личная жизнь меня не касается.
– Нда??? А кто это мне днем говори…
– Ты сама так захотела. Так что теперь мне все равно с кем ты встречаешься или… еще что-то…
Все равно?! Ему все равно?! Еще что-то… это как вообще…
– Но… кхм… у нас вроде бы как есть еще девять дней, чтобы…
– Нет. У нас их нет. Я тут подумал и решил, что незачем нам эти десять дней быть вместе. Все равно по приезду родителей все закончится, ты сама сказала, а за это время и привыкнуть можно было бы… Потом хуже будет. Лучше сразу, сейчас, пока все равно.
Как так все равно?! Опять все равно?! Но ведь мне-то нет!
За что ненавижу себя, так это за неспособность признать свою неправоту. Ну, вот нет, чтоб сказать, да, ты был прав насчет родителей. Я просто этого боюсь… Вместо этого я постаралась, очень постаралась придать своему лицу равнодушное выражение и сказала:
– Хотя, да… Ты прав…
Домой мы вошли молча. Мои глаза отмечали какие-то детали, типа, а вот здесь мы поцеловались, а вот сюда полетела наша одежда… А когда я вошла в ванную, чтоб помыться и увидела тазик, со мной приключилась истерика. Я включила кран и рыдала, как ребенок. Больше всего мне хотелось пойти к нему и все объяснить. Но нет же. Я помылась, укуталась в полотенце и вышла в коридор. Даже постояла пару минут для верности. А вдруг он выйдет сейчас из комнаты и скажет: 'Иди ко мне'. Конечно, ничего подобного не случилось. Я вошла к себе, специально оставив открытой дверь, скинула полотенце на пол. Ничего. И никого. Он спит у себя. Я натянула шорты с майкой, прикрыла дверь. Сон как рукой сняло, было плохо, хотелось плакать. Я включила комп, решила полазить в социальных сетях. 'В контакте' я включила тихо музыку для фона. И со мной чуть не случилась истерика, потому что из небольших колонок после песни Гарика Сукачева 'Моя бабушка курит трубку' раздались слова в исполнении Ирины Аллегровой:
…
Сначала я подумала, что утро воскресенья не увижу. Глаза отекли жутко. Я представляла собой помесь шарпея с вием. Зрелище не для слабонервных. И как идти умываться? Если бы это происходило раньше, то мне было бы наплевать на то, что Андрей меня такой увидит. Но не сейчас. Я приоткрыла дверь комнаты и прислушалась к звукам в квартире. Тишина. Спит еще? Я глянула на часы, половина одиннадцатого. Вряд ли спит. Наверное, в наушниках перед компом. Я проскочила в ванную, умылась. Потом завернула в туалет, потом снова в ванную. Все эти манипуляции я проделывала в полнейшей тишине и на цыпочках. Кот в недоумении смотрел на меня.
В комнате я расчесалась, чуть-чуть мазнула ресницы, чтобы хоть чуть-чуть прикрыть ими отекшие веки. Ни фига не помогло. Придется идти завтракать как есть. Кушать не хотелось совсем, а вот от чая с лимоном я бы не отказалась. Правда перед этим я еще выпила кружку воды.
Я уже и позавтракала, бессмысленно глядя в телик и ожидая, что откроется дверь и он выйдет, но так ничего и не произошло. Набравшись, наконец, храбрости, я постучала к нему. Тишина. Толкнула дверь. Кровать застелена, комп выключен. Его нет. На душе стало еще хуже. Не хотелось ничего. А нужно было еще домашку готовить на завтра.
Я вошла в комнату, набрала номер Насти и как только она взяла трубку разревелась опять.
– Ты чего? Что случилось? А ну, говори, слышишь?
– Он мне нра-а-а-авитсяя-я-я-я…
– Фу, ты дурочка что ли? – выдохнула Настя, – Чего пугаешь-то так? Я думала, что-то с родителями… Кто тебе нравится?
– Мой Андрей… я…мне… – я захлебывалась по-детски, – нравится все… и что он не красивый, и не высокий… и мне нравится… и как ты выключаешь свет… а-а-а-а…
– Какой свет? – тупо спросила Настя.
– Электрический, – гундося ответила я. Нос был забит напрочь.
– Так… по порядку… ты про брата своего?
– Да…
– Он тебе нравится?
– Да, только я тебе боялась говорить, ты же… считаешь его никчемным и…
– Есения, у вас что-то было?
– Да-а-а-а, – завыла.
– Слушай, какие мы с тобой идиотки, – Настя всхлипнула.
– А ты что, тоже плачешь? – тут же перестала я реветь.
– Да-а-а-а, потому что мы… мы с Сашкой, а я боялась тебе говорить… чтоб ты не смеялась… он же… ну, ты знаешь какой он…
Тут уж я совсем реветь перестала.
– Настька, а приезжай ко мне, а? Андрея дома нет, – я шмыгнула носом, – расскажешь мне все, а я тебе… Подруги, блин, боялись другу признаться…
– Точно… говорю же идиотки, сейчас приеду…
Через час приехала Настя. Я к тому времени окончательно успокоилась, потому что впереди забрезжил свет. Вот сейчас я с подругой посоветуюсь, как мне лучше поступить в этой ситуации и все будет пучком. Кроме того, было ужасно любопытно, что там с Сашкой у них произошло.
Пока ждала Настену, провела ревизию в холодильнике, выбросила плеснявые салаты, пакетик с клецками, заботливо припасенный бабулей для кошака. Зато нашла мясо копченое для нарезки, которое кто-то принес, а порезать забыли. Недолго думая, я сварганила солянку. Слепила из того, что было. Ну, она так и варится, в принципе…