Уже под утро я забылась тяжелым, не приносящим облегчения сном. В полудреме мне казалось, что Макс снова заходит в мою комнату. Но в моих снах он был более решительным. Его руки стягивали с меня одеяло, его невозможные глаза пристально смотрели на меня. Его губы медленно приближались к моим… Тут я резко выныривала из сна и понимала, что нахожусь в комнате одна. И мне становилось невыносимо одиноко и тоскливо.
Промаявшись в кровати до девяти часов, я встала. Болела голова и ломало мышцы, как будто вчера я побила рекорд по кроссфиту. Шаркая ногами, я доплелась до ванной. Проходя мимо комнаты Максима, я прислушалась. Там было тихо. Может, мне всё померещилось, а он так и уснул на вечеринке в объятиях очередной девушки. Я тяжело вздохнула. Надо выпить таблетку от головы, иначе весь день будет испорчен.
В этот момент дверь открылась и вышел Макс. Взъерошенный, сонный, в вытертой футболке, с полотенцем в руках. Мое сердце ёкнуло. Черт, какой он милый и домашний. Захотелось приготовить ему вкусных оладушек, а потом накормить с рук, сидя у него на коленях… «Да твою ж мать, что за бабские мысли!» — одернула я себя.
— О, мелкая, ты в ванную?
— Ну да, — проскрипела я.
— Выглядишь хреново, — протянул он. — Вроде и пива вчера не пила, а голос, как у прожженного выпивохи. Ладно, иди умываться первая, тебе нужнее.
Этот невыносимый человек подмигнул мне и вернулся обратно в свою комнату. А чего он такой радостный с утра? Ни капли терзаний, мук совести, неутоленного желания, в конце концов! Я разозлилась. Для него это в порядке вещей — заходить ночью к девушке, сбегать, а потом как ни в чем не бывало ходить с улыбкой до ушей?! А может, он и не помнит ничего? Или комнату по пьяни перепутал? Да вроде выглядит, как огурчик, значит, не напивался до потери памяти.
Распаляя и накручивая себя, я яростно чистила зубы, умывалась. Холодная вода слегка освежила моё припухшее лицо, но все равно смотреть в зеркало не хотелось. Опухшие глаза-щелки, сероватый цвет лица, вскочивший на лбу прыщ. Да господи! Я как будто снова стала незрелым, неуверенным в себе, угловатым подростком.
Осознав, что превратить себя из тыквы в золушку у меня не получится, я вышла из ванной. Специально громко топая по коридору, я добралась до комнаты и обессиленно рухнула в кровать. Буду весь день прятаться под одеялом с пачкой печенья, мешком конфет и читать какую-нибудь книгу. Любовный роман. До безумия пошлый и до жути интересный. Могу себе позволить! У меня осенняя депрессия и тотально заниженная самооценка!
Тут ко мне в комнату бесцеремонно вломился Максим.
— После завтрака собирайся, мы пойдем в торговый центр, — он как будто продолжал давно начатый разговор.
Я озадаченно уставилась на парня.
— Не пойду! — заупрямилась я.
— Пойдешь! — с нажимом, понизив голос, возразил он.
— Зачем я тебе? Таскать твои пакеты?
— Пойдем тебе пижаму покупать, — на полном серьезе заявил он. — А то ты своими футболками и единорогами портишь всю атмосферу в доме.
Как же он меня бесит!
— Где бы тебе еще мозги прикупить!
— Вот и договорились, спускайся к завтраку, — и ушел.
Я с тоской посмотрела на свою уютную кроватку. Похоже любовный роман придется отложить. Все-таки любопытно, что Макс затеял.
Глава 8. Семейный завтрак
В своей коронной длинной футболке и мешковатых спортивных штанах я спустилась к воскресному завтраку. Мама была дома и готовила мои любимые сырники. Арина уже сидела за столом. Вдыхая бесподобные запахи, я взяла тарелку и присоединилась к девушке.
— Доброе утро, Саша. Ты не заболела? — спросила меня мама, прикладывая прохладную ладонь к моему лбу.
— Что, так плохо выгляжу? — хмуро поинтересовалась я. — Голова болит, есть какая-нибудь таблетка?
— Кто-то вчера хорошо повеселился? — подняла брови Арина.
— Если бы… Сбежала оттуда и даже пива не выпила!
Мама тем временем достала из аптечки упаковку обезболивающих таблеток.
— Вот, после завтрака выпьешь.
— Ты не любитель подобных вечеринок, как я поняла. Зря Макс потащил тебя с собой, — отпивая кофе, проговорила Арина.
— Да, наверное, — я щедро намазала румяные сырники клубничным джемом и откусила большой кусок, затем отхлебнула с внушительной кружки бодрящий чай. Жизнь налаживалась.
В кухню бесшумно вошел мой братец.
— Всем, кого не видел, доброе утро! — бодро поприветствовал он маму и сестру и, заглянув в мою тарелку, сказал. — Ты мне хоть сырников оставила? Куда только влезает, вроде мелкая.