- Как же, как же, - усмехнулась она. – Реалист – это я. Сколько раз говорю тебе, что Назар вернется, что вы не расстались, а ты не веришь.
- Как же, вместе, - передразнила я. – И, наверное, именно потому что мы вместе, он не только сам не звонит, но и моих звонков избегает.
- Он и мне редко звонит, - в который раз повторила Ира. – Не звонит – значит, занят, может вообще куда-то ул… уехал. Он же говорил тебе, Натали, ты сама мне рассказывала, что говорил, мол, ему надо разобраться с каким-то проектом. Помнишь?
- Помню, - я кивнула, - только вот никак не пойму: какой такой проект может быть у обычного работника электростанции?
- Почему обычного? – Ира взяла сумочку и начала припудривать порозовевшее лицо. – Я не говорила, что он обычный работник. Я просто сказала, что он там работает. Вот. Так что не приписывай мне лишнего, и без того…
- И кем он работает?
- Откуда я знаю? Спроси у него, если тебе очень важна конкретика.
- Меня это вообще не интересует.
Ира, хмыкнув, продолжила подправлять безупречный макияж, а я монотонно разбирала документы на столе, удивляясь, как сама не подумала: откуда у простого работника электростанции такая дорогая машина? И злилась на себя, что опять думаю о Назаре, хотя он не давал о себе знать уже почти две недели. И не могла ничего изменить.
Каким-то немыслимым образом этот некрасивый мужчина запал в душу и не желал оттуда никуда уходить. Я ждала его, уже практически не надеясь. А вот когда этим же вечером мне позвонила хозяйка квартиры и сказала, что сын не приедет, так что я могу и дальше спокойно жить, у меня впервые с отъезда Назара проснулась надежда. А вдруг Ира и здесь угадает, и ее брат вернется?
Да, я понимала, что это глупо, и вообще, разве я могу простить его после того, как он просто исчез? Гордость уверяла, что прощать нельзя, что он недостоин, но вопреки ей, я знала, что дам ему шанс. Я дам шанс нам двоим, и позволю ему объясниться.
Но чем дольше Назар не давал ничего знать о себе, тем отчетливей я понимала, что гордость права. Какой такой шанс? А нет больше шанса!
И мне настолько удалось убедить себя, что так правильно и так лучше всего, и ничего не вернуть, что когда через пятнадцать дней после отъезда Назар позвонил, я ему не ответила.
Впрочем, он не был навязчивым. Мой мобильный проиграл до конца мелодию, и утих.
Вот, значит как…
На душе стало слякотно, сыро. Я стояла у распахнутого окна, смотрела на подступающие сумерки, и сжимая в руках мобильный, ждала, что он зазвонит снова, чтобы снова не ответить и тем самым показать Назару, что я обижена, что так с девушками не поступают, что нельзя исчезнуть на пятнадцать дней, а потом объявиться, нельзя думать, что тебя ждут после всего!
Но прошло больше часа, а Назар так и не позвонил.
Устав от давившей тишины, я переоделась, взяла сумочку и вышла на улицу. Если бы я была на работе, мне было бы легче. Почему он не позвонил днем? Я бы уже отрыдалась, уже успокоилась и перестала корить себя, что не ответила, я бы уже спокойно сидела одна в квартире. А пока не могла. Не могла: мне было душно, невыносимо.
Постояв на остановке, я увидела достаточно полных маршруток, чтобы понять, что не хочу в них садиться. Я не вынесу еще и такой духоты. Никогда так не делала раньше, только наблюдала за другими, но не составило труда махнуть рукой у дороги и поймать попутку.
Через двадцать минут я стояла у моря, смотрела на серые волны и чувствовала, что потихоньку начинаю приходить в себя. Не знаю, сколько прошло времени, но уже изрядно стемнело, когда я поняла, что смогу вернуться в квартиру и смогу выдержать тишину молчавшего телефона.
Осмотревшись, увидела, что отдыхающих словно волной слизало, кроме меня по песку бродило еще несколько человек, и я поспешила уйти. Глянула на мобильный – половина одиннадцатого, ни одного пропущенного вызова, ни одного незамеченного смс – ну да, пора. Пора перестать надеяться и возвращаться в обыденность.
На этот раз я могла и хотела поехать на маршрутке, но пока ждала, ни одной не было. Вечером они ходили не по графику, а как вздумается, так что я поняла: если бездействовать, можно и рассвет на обочине встретить. Вся надежда была на попутку, и когда я увидела огни машины, отчаянно замахала рукой.
К моей радости, машина остановилась. «Жигули», да и какая разница? Я была бы рада и «Запорожцу». Приоткрыв дверь, я с надеждой посмотрела на профиль седовласого водителя и назвала адрес. Он кивнул, и я поспешно села на заднее сиденье. Машина тронулась, но мне вдруг захотелось курить, и я достала из сумочки все ту же пачку сигарет и зажигалку.
- У вас курить можно? – уточнила вежливо.
- Только на переднем сиденье, - сказал водитель, но когда я послушно закинула сигареты и зажигалку в сумочку, машина остановилась. – Пересядь, так будет удобней.