Он же не станет мне указывать, в чем ходить?
Лиза, что за глупости, ещё как станет.
Я только что приехала, а это уже похоже на какой-то кошмар. Не хочу сдаваться. Поэтому складываю руки на груди и пытаюсь победить его в этой битве взглядов. Получается так себе, и он это прекрасно понимает, когда начинаю нервно топать ногой.
— Значит так, слушай меня внимательно и запоминай своей маленькой, глупенькой головкой, — его губ касается противная усмешка, от которой мне хочется скривиться. — Есть правила.
Ну, конечно. Как же без правил в его квартире. Почему же меня это не удивляет? Он большой любитель раздавать приказы, а сам только и делал, что нарушал отцовские указания.
Но, черт, я же понимаю, что должна буду их исполнять, потому что он не постесняется и наплетет отцу не пойми чего, по его бесстыжим глазам понимаю. У него не будет никакой жалости ко мне. Поэтому я все же решаю дать заднюю.
— Я слушаю, — вздыхаю, поджимаю губы в ожидании.
Перекладываю руки на колени и рассматриваю свой аккуратный маникюр, мне не нравятся броские цвета, и я использую более нежные.
— По пятницам и субботам ты либо сваливаешь, куда хочешь, либо сидишь в своей комнате и никуда не рыпаешься. Сегодня суббота, если ты не забыла. Я обычно зависаю с пацанами и зелёной сопле с нами не место, — хочу его перебить, но он не даёт, поднимает руку, чтобы я замолчала. — Во-вторых, никаких мужиков. Никаких. Ни в моей квартире, ни где-либо еще, никаких ночных бл*док, клубов и так далее. Я тебе запрещаю.
Зависаю в шоке, даже рот открываю.
Ох, блин. Запрещает он! Король нашёлся. Вы посмотрите на него.
Я и не собиралась в ближайшее время заводить отношения, на первом месте учеба, но мало ли, что может произойти. Вдруг что-то и завяжется.
— Но… — пытаюсь вставить слово, однако, Артём просто убивает это желание своим жёстким взглядом.
Улыбается, мерзавец, знает, что я в невыгодном положении и теперь завишу от него, вот и издевается. Ему приятно от того, что мне не по себе.
От негодования я дышу все чаще, покусываю губы и дергаю ниточки на шортах. Нервничаю.
Тем временем он опирается на подлокотник, приближаясь ближе, и я чувствую его одеколон, и начинает загибать свои внушительные пальцы.
— Жрать готовишь, убираешься. Мои вещи не трогаешь, нос свой никуда не суёшь, к друзьям моим не липнешь. Под ногами не мешаешься. Слушаешься меня безоговорочно, — многозначительно заключает он. — Все ясно?
Яснее некуда. Теперь я рабыня в его доме. Бесправное существо. Нельзя ничего. Можно только тихо сидеть, слушать его ночные гулянки и относиться к нему как к богу. Просто ужасно.
Смогу ли? Хватит ли терпения? Я начинаю задумываться, а не ошиблась ли я с выбором, но нет, конечно, нет!
Я хотела поступить в МГУ, и я это сделала, я хочу здесь учиться, а Князь — это лишь небольшое препятствие. Ну как препятствие, скорее непоколебимая, самодовольная скала.
Нужно просто потерпеть. Я по характеру не скандалистка, но вот Артём вызывает во мне противоречивые чувства, острые, хочется с ним припираться, хочется его послать куда подальше, чего я ранее никогда не делала.
Просто кем он себя возомнил, мало того, что мне ранее от него прилетало, но я надеялась, что он изменился за этот год, стал зрелой личностью, но я ошиблась. Он все такой же гад.
— Не много ли правил для обычного проживания? — прищуриваю глаза, невольно задерживая взгляд на его красивых изумрудных глазах.
— Ты заноза в моей заднице и мне нах*р не сдалась, но так уж вышло, что тебя мне навязали, — говорит с неприязнью, отворачивается. — Один мой звонок твоему отцу, и он заберёт тебя обратно. Так что будь паинькой.
Как же он собой доволен. Наверное, долго выдумывал, что мне можно, а что нельзя. И я могу с уверенностью сказать, что правил и запретов ещё будет предостаточно.
Боже, дай мне терпения и сил.
— Можно было не грубить, — фыркаю, и он с визгом шин срывается с места.
Следующий час мы едем в тишине, я больше не пытаюсь задавать ему вопросы, и Князь тоже молчит, лишь только изредка ритмично постукивает пальцами по рулю.
Устало тру глаза и зеваю в кулак, спать хочется жутко, в поезде почти не сомкнула глаз из-за мужичка, который громко храпел на весь вагон, пришлось даже пару раз разбудить его, только это помогало ненадолго, и минут через пять храп возобновлялся с новой силой.
Подремать в машине так же не удаётся, потому что рядом с Артемом чувствую какое-то странное волнение и постоянно поглядываю на него, переваривая наш непростой разговор.