Когда в моей жизни появился Володя, то он знал, что для меня важно его отношение к Ире. Я ему благодарна за то, что он смог войти в нашу семью так, что не задел чувства моей дочери и не задел моих чувств. Он тактичный человек и никогда не становился поперёк взаимоотношений Иры с родным отцом, с Ириной Марковной и Борисом Иосифовичем.
Когда мы начали совместную жизнь, Ире шёл уже восьмой год. И она однажды спросила у меня, хочу ли я, чтобы она называла дядю Володю папой. Я сказала, что это её личная воля. У неё вообще-то есть папа, и никто её никогда не упрекнёт в том, что Володю она зовет так, а не иначе. Решать ей самой. Она мне ответила, в таком случае она будет говорить «дядя Володя». Так и было. И Володя никогда не требовал, чтобы его называли папой.
И фамилия и у неё, и у меня Невзлина. Володя - русский, его фамилия - Андреев. Когда я выходила за него замуж, оставила свою фамилию. Во-первых, было бы странно, если бы я стала Андреевой. Во-вторых, у меня дочь с фамилией Невзлина, и я не хотела, чтобы у нас были разные фамилии. И Володя не настаивал. Так что у нас с ним всю жизнь разные фамилии.
Вот так и получилось, что все взрослые хотели только одного - чтобы ребёнку было хорошо. И для меня это было самым главным в жизни, и именно поэтому так и получилось. Благодаря этому Ира выросла такой, какой она выросла. Мы, я имею в виду мы все, ей дали то, что считали нужным - в первую очередь, нашу любовь. И она относится ко всем нам с вниманием и любовью. Ира в прекрасных отношениях с Володей, она очень любит бабу Иру и деду Борю, и она сейчас очень дружна с Лёней.
Ирина Невзлина-младшая
Не знаю, каким образом моей маме удалось сделать так, что бабушка Ира и дедушка Боря присутствовали в моей жизни полноценно. Почти все выходные я была с ними. Всё своё свободное время они посвящали мне и даже в отпуск брали меня с собой. Мы отдыхали в Подмосковье, ездили в Феодосию. Одним словом, баба Ира и деда Боря были рядом. Как у мамы получилось всё организовать так, что у меня не возникало даже вопроса, почему баба Ира и деда Боря есть, а папы нет. Это до сих пор остается для меня загадкой.
Моя мама ведь сама практически выросла без отца. Он ушёл из семьи, когда ей было двенадцать лет. Для неё это было травмой, и она не хотела, чтобы со мной случилось то же самое. Я росла с сознанием того, что я не одинока. Я знала, что у меня есть мама, две бабушки и дедушка.
Моя мама действительно очень мудрая женщина. Эмоционально ей было тогда нелегко. Конечно, все знали, что бабушка и дедушка не поддержали уход папы из семьи, они даже довольно долго с ним не общались, но для моей мамы они всё равно оставались его родителями, а он - их сыном. Единственным и любимым.
Мы Лёне долго не могли простить, что он ушёл от четырёхлетней Иры, от своей дочери. И мы перестали с ним общаться. Это длилось полтора года. Мы не виделись, почти не перезванивались и не помогали. Мы были уверены, что он передумает, поймёт и вернётся. Мне действительно тяжело вспоминать то время и тяжело об этом говорить. Потом уже, гораздо позднее, Лёня стал иногда появляться, виделся с Ирой, но это было редко, очень редко. Я уверена, что именно Таня была против его встреч с дочкой, поэтому они и были столь редкими.
С Таней они жили тяжело, очень тяжело. Лёня работал в нескольких местах, работал по ночам, но он сумел выстоять. Выстоять в этот сложный момент жизни и остаться верным себе. И я, как мать и просто как человек, могу честно сказать, что Лёня действительно сильный человек. Он не сломался, не прогнулся, не изменил себе и ни разу не попросил о помощи.
Леонид Невзлин
Конечно, было обидно, когда мама и папа перестали со мной разговаривать. Они были против того, что я ушёл от Ани с Ирой. И ещё больше были против того, что я связал свою жизнь с Таней, у которой уже был ребёнок. Они были настолько против, что пытались мне запретить, помешать, всё это было мучительно. Я жил в бесконечном напряжении. И мы прекратили общение. Я думаю, что мы не общались почти год. В этом смысле я человек достаточно жёсткий. Когда доходит до какого-то предела, то у меня просто не хватает сил, и я прерываю отношения. Вычеркиваю - и всё. Собственно, мама такая же. И у меня это - по наследству. Только без нервов и слёз. Обрубил и всё. И до свидания. Я ведь с ними долго не общался.
В 83-м году я стал жить с Татьяной. У нас было взаимное чувство. Я ушёл из-за неё, но отношения у нас сложились не сразу. Татьяна старше меня на три года. Она рано вышла замуж, ей было восемнадцать или девятнадцать, когда она родила. Мальчик её подрос, и она начала у нас работать. Когда у нас возникла «любовь-морковь» и наши отношения стали близкими, она начала мучиться. Мучился и я. И мы решили: она уйдёт от мужа, я уйду от жены, и мы поженимся. Она ушла. Уходила очень тяжело. И это было понятно. Представьте себе, что она приходит к муж- взрослый сын 95 чине, который её любит, и заявляет, что она любит другого и уходит к нему вместе с ребёнком. Муж Татьяны был заведующим отделом Кунцевского райкома партии. Мужчина, так сказать, с прекрасной партийной перспективой, а тут, я извиняюсь, какой-то еврей, берёт и уводит жену с ребёнком. Можно сказать, топчет в буквальном смысле жизнь. Его всё это взорвало, и он для себя решил, что эта ситуация даёт ему моральное право не платить алименты. И он их не платил. Никогда. А я платил.
Вообще те годы, середина 80-х, лет пять-шесть моей жизни, и не только моей, были очень трудными. Можно сказать, тяжелейшими! Когда я ушёл от Ани, естественно, мне надо было 25% от дохода отдавать в счёт алиментов. Как и полагается. У меня маленький ребенок от первого брака, у Татьяны - маленький сын, потом появилась Марина. А ведь Татьяна никогда по-настоящему не зарабатывала. Она окончила курсы оператора ЭВМ. У неё была сменная работа и маленькая зарплата.
Тогда я был совсем молодым специалистом. Мой рост, в смысле продвижения по работе, был нормальным, но ограниченным. И понятно, почему. Как бы я ни старался, надо было обязательно где-то подрабатывать. Это было очень тяжело. Тем более, что мне хотелось подрабатывать по своей основной специальности. То есть, делать то, что умеешь делать. Работать, например, сверхурочно или по какому-либо договору. Такую работу найти было очень трудно. Если удавалось найти, то на месяц, не больше. А деньги были нужны. Приходилось брать ещё и физическую работу. Просто не было выхода. Иногда по ночам я ходил на овощную базу, чтобы принести хотя бы десятку. Что значит десятка - десять рублей? Это значит, за ночь надо разгрузить вагон картошки или яблок -неважно. В то время я пробовал разные вещи. Разгружал, например, с баржи в порту астраханские арбузы. Или вместе с товарищем работал ночью на мясокомбинате. Были какие-то места, какие-то деньги. Но это не деньги, по большому счёту. Это, что называется, на хлеб. Жили, ломая себя. Очень плохо жили. Тяжело.
Я умею и люблю готовить, хотя уже давно этого не делаю. Но тогда, когда я начал жить с Таней, я готовил. Мне и сейчас трудно вспоминать то время, а говорить об этом тем более. Я ведь никогда денег не просил и не брал. Выкручивался сам, а тут попал в ужасную ситуацию с материальной точки зрения. Что касается материальной помощи, я сейчас не очень помню. Конечно, я не хочу обижать маму и папу, но, по-моему, они нам что-то давали. Особенно тогда, когда родилась Марина. И именно тогда мы стали опять общаться. зраслый сын 97
В той тяжёлой ситуации, которая тогда сложилась, нам очень помогала Танина мама. Она снимала деньги со своего счёта и передавала нам. Танины родители когда-то работали за рубежом на строительстве атомной станции и смогли накопить немного денег. Её отец был, кажется, мастером. Их деньги нам очень помогали.