Леонид Невзлин
В это время заместители Ходорковского (а он всегда был отгорожен заместителями, одной девочкой и одним мальчиком) сказали нам, что Ходорковский организовывает вокруг себя инициативную группу из тех, с кем он уже сотрудничал. Чуть позднее он предложил мне работать с ним, и я согласился. В этом предложении были и свои плюсы, и свои минусы. Плюс был очень простой: новая среда, новый и интересный человек, новое дело. И здесь же был свой минус: вдруг не пойдет, вдруг не получится? Мы всё же в Советском Союзе живём, всякое может произойти. Тем более, что в объединении «Зарубежгеология» у меня был свой кусок хлеба. Отсюда меня впервые выпустили в Монголию. Представляете себе - в Монголию!!! А это значит, что в следующий раз я мог поехать, даже страшно подумать, например, в Мозамбик или в ГДР. Вы хоть понимаете, какое это счастье?!
Во всех этих организациях, разных там райкомах, горкомах, крайкомах, фабкомах и других учреждениях, советские люди сидели исключительно для того, чтобы ездить за границу. Я же практически считался невыездным. Слишком много было «грехов». Развёлся, оставив жену с ребёнком, женился на коллеге по работе, которую увёл от мужа. Здесь было сразу два «греха». Разбил чужую семью и устроил «служебный» роман. И, наконец, последний «грех», самый главный и страшный - я родился евреем. Ни о каких поездках за рубеж не могло быть и речи. В этой ситуации спасти меня могла только мама. И она спасла. Она нашла человека, который сказал «как» и «что», и помог. Так, он популярно мне объяснил, как я должен себя «очищать», чтобы получить возможность вы- взрослый сын 105 ехать за рубеж. И после несколько звонков меня принял, можно сказать, высокопоставленный человек из МИДа на задней лестнице своей организации. Мы там постояли, поговорили, он сказал «жди», тебя позовут. И меня позвали. Вызвал меня главный геофизик Исаев. Он, кажется, был директором, не помню. Хороший человек, большая умница. Пришёл я к нему, а он и говорит:
- Ну что, Леонид, в Монголию едем!
Спасибо, говорю я, мол, служу Советскому Союзу! Собрался и первые деньги привёз именно из этой конторы, привез дублёнку и продал. Вот в такой ситуации я был к тому времени, когда Михаил Ходорковский предложил мне с ним работать. Я согласился сразу. Мне было с ним интересно. Для меня это - определяющий фактор. И в отношении дела, которое надо делать, и в человеческих отношениях.
О Мише Ходорковском я постараюсь сказать просто. Почему я за него зацепился, и почему я пошёл с ним? Потому что я сразу увидел в нём человека другого уровня мышления. Вот здесь мы, мы все, мы многие, а вот здесь он. При этом он очень простой человек по природе, с абсолютно русским характером. Несмотря на папу еврея. Но папа, как говорится, тот ещё еврей - в нём практически всё русское. Всё это не столь важно, потому что Бог ему дал самое главное - его голову. У него хорошее образование. Его умение всё рассчитать, всё проанализировать, сделать выводы и подвести итог - это нечто особенное. Это на другом, на более высоком уровне. Миша Ходорковский умел собирать информацию, умел генерировать новые идеи и умел просчитать все нюансы и все детали. Затем он выкладывал всё это перед нами на стол, и как хороший менеджер, хороший организатор, знал, как довести начатое дело до воплощения. Должен сказать, что идея могла быть совершенно новой и необычной, но он умел организовать людей так, что они поставленную задачу выполняли. Знали и не сомневались, что на этом деле можно заработать.
Его преимущество - не только в этом. Ведь рядом с ним, можно сказать, на других «беговых дорожках» были очень многие: и умные, и хитрые, и деловые. Банкиры, кооператоры, бизнесмены. И все они пытались прийти к финишу первыми и ухватить на рынке все самые большие куски, лучшие возможности, заработать больше всех денег. И все они были очень умными ребятами. Многие из них и сейчас на виду. Старая, так сказать, гвардия. Они все делали себя сами, и только потом получили поддержку, и начали двигаться вверх и дальше. Поверьте мне, все эти ребята -люди необычные. Так вот Миша Ходорковский опережал в идеях на полгода, а то и на год. Он практически всегда был впереди. Он такой человек, и этим всё сказано.
Мне довелось общаться со многими, и я бы ни с кем не стал работать. С другими было просто, а с Мишей Ходорковским всегда интересно и всегда необычно. С другими я уже изначально понимал, что они мне скажут, понимал, что они будут делать, и точно представлял их реакции. От этого становилось неинтересно, а с Михаилом Ходорковским такого никогда не случалось. Он мог предложить такую идею или такое решение, которое не приходило тебе в голову. При этом, он не просто говорил, но понимал, как это воплотить. В этом смысле он уникальный человек. Он большая умница!
У него, как и у всех, есть свои слабости. Например, у меня очень сильно развита эмоциональная чувствительность. Я человек скорее эмоциональный, чем аналитический. Я всегда чувствую собеседника, умею общаться с людьми, вызывать доверие. Я этому не учился и сомневаюсь, что этому можно научиться. Это семейное. Это есть и у мамы, и у папы. Это было и у дедушки. Я это называю степенью притяжения. И в этом моя сила - умение говорить, умение увлекать. У Миши это достаточно слабая сторона. Он феноменально считает, у него ум не гуманитарный. Его люди не всегда принимали - не хватало какой-то открытости, доверительности, простого человеческого радушия. И вот здесь нельзя не отметить, что Миша Ходорковский действительно умный человек. Он сумел многому научиться: быть и милым, и равным. По природе своей он очень тактичный человек, и это его выручает. Хотя, чувствует он, скорее всего по-другому. Я могу говорить об этом с уверенностью, потому что с Мишей Ходорковским я знаком и дружу много лет и знаю, что он берёт в расчёт, а что не берёт.
Я работал с Мишей с истинным увлечением. Сейчас, к сожалению, у меня такого проекта, которым я был бы так же поглощён, как когда-то нашим с ним детищем, нет.
Анна Невзлина
Лёня всегда умел общаться с людьми. Я думаю, что своим умением разговаривать, слушать собеседника, располагать к себе людей и своим обаянием Лёня обязан Борису Иосифовичу. Все эти качества играли главную роль в его жизни.
Вместе с этим Лёня ни с кем и никогда не был запанибрата. И не позволял такого же отношения к себе. Мне кажется, что в этом смысле мы немного похожи, держим дистанцию. У меня никогда не было закадычных подруг, по-моему, особенно близких друзей не было и у Лёни. Конечно, мне трудно судить обо всей его жизни, может быть, что-то изменилось. Не знаю. Знаю только, что он очень тепло встретился с Ходорковским, который, как мне кажется, тоже умеет держать с людьми дистанцию. У них, я думаю, очень дружеские, тёплые отношения.
Итак, сначала НТТМ, затем они организовали кооператив, потом МЕНАТЕП, потом РОСПРОМ и, наконец, ЮКОС. Я видела, что мой сын становится преуспевающим человеком, и потому мне было страшно. Я всё время атаковала его вопросами: «А это не может вернуться назад? А назад это не вернётся?» Лёня всегда отвечал: «Нет, не вернётся». Он был в этом уверен, мы же, наверное, в силу своего возраста, постоянно за него опасались.
Так незаметно одна эпоха сменилась другой. Я хочу только заметить, теперь очень часто недобрым словом поминают Советский Союз, СССР, страну, в которой в мы с Борей прожили большую часть своей жизни и, признаюсь, прожили хорошо и достойно. Там, в 1963 году, у нас с Борисом, благодаря моему папе, впервые появилось своё собственное жильё -двухкомнатная квартира на улице Новаторов. Мы прожили в ней двадцать два года. И эти годы, годы жизни в квартире на Новаторов, были самым лучшими! Самыми счастливыми в моей жизни!