В группе деятелей культуры было много известных личностей: Лариса Голубкина, Белла Ахмадулина, Олег Ефремов. Мы были как бы группой поддержки, много шутили, смеялись, одним словом, замечательно проводили время.
Ирина Марковна и Борис Иосифович оказались милейшими людьми, очень добрыми, открытыми и искренними, и при этом какими-то наивными, что ли, я бы даже сказала, не очень современными. Мы замечательно сдружились. Тем более, что Борис Иосифович работал когда-то в том же министерстве, что и я. У нас находились общие интересы и общие темы для разговоров. Когда я общалась с Ириной Марковной и Борисом Иосифовичем, я постоянно ловила себя на мысли, что про них невозможно было сказать, что они родители олигарха. Настолько они были скромными, настолько естественными, открытыми и искренними. Никакой нарочитости, никакой позы. Они были такими - и такими, я уверена, остались. Потом, позднее, когда они жили в Коралово, я у них часто бывала в гостях. Мы приезжали с мужем, пока он не ослеп. Ирина Марковна и Борис Иосифович - очень светлые люди!
Тогда, за семь дней нашего пребывания в Израиле, мы очень сблизились и подружились. Нам было по-настоящему интересно вместе. Позднее мы даже дни рождения стали отмечать одной компанией. Так что эта поездка положила начало нашей дружбе.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Дело ЮКОСа и отъезд из России
Жизнь наша катилась по привычной колее, но весной 2003 года мы почувствовали, что обстановка вокруг ЮКОСа стала накаляться. Первым звоночком для нас был такой момент. Мы обычно все дни рождения праздновали в столовой лицея, там работали хорошие повара, и они очень вкусно готовили. Так вот, в 2003 году мне исполнилось шестьдесят пять лет. Мы пригласили всех друзей и родственников, собралось довольно много гостей. Естественно, приехал и Лёня. Когда мы встретились, я сразу почувствовала какое-то беспокойство. Мать есть мать, и материнскую интуицию не обмануть. Он произнёс тост, поздравил меня, но я чувствовала, что он в плохом настроении. Видела, его что-то тяготит. Понять тогда, что именно, я, конечно, не могла.
День рождения у меня в апреле, и в этом же апреле была годовщина ЮКОСа. Путин тогда прислал адрес с «самыми наилучшими пожеланиями». И казалось, всё хорошо, но я чувствовала, что тучи сгущаются. Это ощущение появилось именно в мой день рождения.
Чуть позже, кажется, в мае, в жизни Лёни произошло очень большое событие. ЮКОС решил взять под свою опеку РГГУ - Российский государственный гуманитарный университет, бывший Архивный институт. Университету предложили реконструировать не только здание, но всю систему преподавания, поднять уровень образования до уровня лучших учебных заведений мира. Руководство университета с энтузиазмом согласилось на такое предложение, потому как дела РГГУ к тому времени были в плачевном состоянии.
Ходорковский предложил Лёне возглавить РГГУ, а Совет университета одобрил Лёнину кандидатуру. Избрание ректором РГГУ можно назвать осуществлением Лёниной мечты. Мир образования и науки его привлекал всегда. За очень короткий срок у него установились тесные контакты не только с преподавателями университета, но и со студентами. Лёня часто говорил нам, что это по-настоящему его работа. Первым делом, были повышены стипендии студентам и зарплаты преподавателям, начали реконструкцию здания, но всё это было только начало. Замыслы были грандиозные. Основная цель была вывести РГГУ на международный уровень. Я не сомневаюсь, что ему это удалось бы: и человеческие ресурсы, и финансовые для этого были. Лёня искренне хотел принести пользу. Хотел доказать, что образование в России может быть самого высокого уровня и не уступать международным стандартам, но выяснилось, что властям это было не нужно. И сегодня они «реформами» в сфере образования это ещё раз доказали.
Я помню, как он был увлечен своей новой работой, хотя и связи с ЮКОСом не терял. Во второй половине июня я как-то позвонила ему и спросила о делах. И тут он мне совершенно неожиданно сказал, что в ЮКОСе арестовали сотрудника отдела безопасности. И сейчас он вынужден заниматься этим вопросом, потому что Миша Ходорковский в командировке.
Кого и почему задержали, я не спросила. Оказывается, арестован был Алексей Пичугин, и произошло это 19 июня. Я тогда ещё не осознавала, насколько всё это серьезно.
Леонид Невзлин
В ЮКОСе был отдел внутренней безопасности, возглавлял его Михаил Иосифович Шестопалов, бывший генерал Московской милиции. Алексей Пичугин же возглавлял отдел экономической безопасности. Он работал в КГБ, и когда страна стала разваливаться, пришёл в ЮКОС.
Следователи и прокуроры были уверены, что Алексей Владимирович как бывший коллега обязательно станет с ними сотрудничать и начнёт на всех, как говорится, стучать. Но Алексей как человек по-настоящему верующий неукоснительно соблюдал десять заповедей. Для него такие понятия, как преданность друзьям, верность данному слову, честность и порядочность - не пустой звук. Он, конечно, отказался «сотрудничать» и оговаривать руководство ЮКОСа, поэтому эти лживые следователи, прокуроры и судьи, решили его наказать. Тем более, было указание сверху. В этом никто не сомневался. Ему приписали очень многое. И несколько покушений, и несколько убийств. Ни одно из обвинений не было доказано. Он сидит пожизненно. Очень и очень его жаль. Он удивительно честный и благородный человек. Я считаю, что Алексей Владимирович - просто настоящий герой.
Второго июля того же 2003 года у нашей Ириши был день рождения. Ей исполнилось двадцать пять лет. Этот день был омрачён арестом Платона Лебедева. Я помню, что прилегла на террасе отдохнуть и задремала. И вдруг сквозь сон слышу голос диктора по телевизору: «Арестован Платон Лебедев». Я вскочила - в тот момент я поняла, что идёт наступление на ЮКОС, и всё очень серьёзно.
Третьего числа сообщили, что руководители ЮКОСа Ходорковский и Невзлин вызваны в прокуратуру. Я дозвонилась до Лёни, и он намекнул, что против них затевается дело, сказал, что завтра, 4 июля, они с Мишей должны быть в прокуратуре, и добавил: «Учтите, я могу оттуда не выйти». И ещё добавил: «Мы, конечно, ни в чём не виноваты!» Мы с Борей ни секунды в этом не сомневались, но можно себе представить, в каком мы были состоянии. Я всю ночь не спала. Утром Лёня и Миша поехали в прокуратуру, мы об этом знали и день провели у телевизора. Тогда СМИ были ещё относительно свободными.
4 июля 2003 года - для нас это страшная дата. Мы каждый год в этот день вспоминаем всё происходившее заново. Ожидание было мучительным. Через два часа отпустили Мишу Ходорковского. Он вышел из здания прокуратуры, на ходу дал какое-то интервью, мол, всё нормально. И уехал. Лёню продержали до самого вечера. Думаю, часов до шести. Можно себе представить, что мы пережили. Весь день мы мысленно возвращались к этой его фразе, что он может из прокуратуры не выйти. Когда вечером Лёню выпустили, у него был измученный вид. Он был бледен и выглядел осунувшимся. К нему подбегают журналисты, начинают задавать вопросы, один из которых звучит так:
- Они там хоть покормили вас?
На что Лёня, не лишенный даже в такой ситуации чувства юмора, отвечает:
- Да, накормили. И рябчиками, и ананасами!
Через некоторое время, конечно, созвонились, было понятно, что он устал, и особенно мы с расспросами к нему не приставали. Это был страшный день. И вспоминая его, мы каждый раз переживаем так, будто это было вчера.
В тот момент у нас уже были оплачены две поездки. Одна - в Париж, а вторая - по «Золотому кольцу» на теплоходе. Нам с Борисом нравятся круизы, и мы несколько раз плавали - и с моими учениками, и сами. В этот раз, в связи с происходящими событиями, мы сказали Лёне, что уезжать никуда не хотим, всё равно отдохнуть по-настоящему не сможем. Он ответил, что если мы не поедем, он будет огорчён. И мы поехали. Ну что вам сказать про эти поездки?! Наши мысли всё время были о Лёне, мы говорили только о нём и о том, что может произойти. Всё время пытались звонить или ему, или его секретарю. Наконец, во второй половине июля мы вернулись и, к нашей радости, мы могли в это время часто с ним видеться.