Любопытство нас разбирало, и мы стали приставать к учительнице, кто же все-таки так написал, но она сказала, что это тайна.
Канторис встал и сказал:
— Это не я, потому что в семействе бобовых я назвал сливу, и еще я думал, что клетки растений наблюдают через гороскоп.
Потом учительница стукнула по столу линейкой и сказала:
— Ну, теперь хватит, я начинаю опрос. Как вы повторили материал?
Это нам не понравилось, и мы больше не смеялись.
Когда зазвенел звонок и все стали выходить из класса, учительница сказала:
— А ты, Фасолька, останься.
Я испугался, но учительница затворила дверь, и мы остались совсем вдвоем. Тогда она сказала:
— Ты все списал, это ясно. Но как ты мог написать «письменная работа» на вопрос о семействе бобовых, я не понимаю. Потому у тебя все ответы и сдвинулись: вместо микроскопа оказался горох, а вместо бамбука — сорокаметровая пшеница.
Я ничего не ответил, но весь покраснел.
Учительница схватила меня за чуб и сказала:
— Открой окно и сотри с доски.
Я убежал. Потом была физкультура. А потом мы пошли домой.
Но с Червенкой я больше не разговариваю. Раньше всегда разговаривал, а теперь не буду. Зачем он написал «письменная работа»? Да еще наискосок? Поэтому я и подумал, что это ответ на первый вопрос. Ни у кого из ребят не было написано «письменная». Учительница не просила надписывать. Это он перестарался, хотел показать, что всех умнее.
Учительницу я люблю, а Червенку больше не люблю, и вообще он не самый умный, а самый глупый.
Вечером пришел Миша. Он все еще смеялся.
Это меня разозлило, но я ему ничего не сказал. Сказал совсем другое:
— Не знаю, что это ты все время хохочешь? Не вижу в этой новой ботанике вообще ничего смешного.
Миша удивился, но ничего не сказал, и мы пошли спать.
После захода солнца
Когда в школе собирают бумагу, мама всегда говорит: «Слава тебе, господи!»— и отдает мне отцовы газеты, журналы и всякие другие бумаги.
А когда собирают стекло и тряпье, отец всегда говорит: «Слава тебе, господи!» — и достает мне из подвала всякие бутылки, а из чемоданов — мамины тряпки, лоскуты и жестянки.
Потом бывает буря. Но я здесь ни при чем, ничего сделать мне нельзя, потому что я ребенок и по закону должен слушаться и отца и мать.
Несмотря ни на что, я сбор бумаги и стекла очень люблю, но больше всего люблю, когда собирают металлолом, потому что тогда мы ходим с тачкой и по очереди бываем лошадью.
Мы берем тачку у Мишиного дяди, огородника.
Когда мы уже пошли домой, то встретили Шпалу, и он попросил у нас тачку.
— У меня есть на примете кое-что из металлолома, только без тачки мне не обойтись.
Мне это не понравилось. Ведь лучше, если у нас будет больше, чем у других. Но Миша сказал:
— Хорошо, поможем. А где это у тебя?
И мы пошли, потому что Миша — наш командир.
Когда мы подошли к дому Шпалы, то только диву давались, а Зузка сказала:
— Да какой же это лом? Это нормальная печка.
И на самом деле, это была печка, а когда мы ее сдвинули с места, то почувствовали, что весит она килограммов пятьдесят.
Когда мы возвращались из школы, мы встретили мать Шпалы. Она несла белье и попросила нас ей помочь. Шпала не пошел, сказал, что он должен посторожить тачку, чтобы ее никто не украл.
Все белье вместе с рубашками Шпалы мы сложили в корыто, а мать Шпалы пошла затопить печь, но сразу же обнаружила, что топить-то ей нечего.
— Иисус-Мария! — воскликнула она. — Кто-то украл у меня печь!
Мы ничего не сказали, но поспешили уйти подальше. И Шпала ушел вместе с нами. Я сказал:
— Ты же обокрал собственную мать, и к тому же теперь будешь ходить грязный.
Шпала был готов уже зареветь.
— Я не знал, что мама как раз сегодня собирается стирать! Я хотел только выиграть настольный футбол, я бы и вам давал его поиграть.
Я ему сказал:
— У лжи короткие ноги, и теперь ты выиграешь фигу с маслом.
Но Миша остановил меня:
— Не дразни его и замолчи. Нужно подумать, как поправить дело.
Он за Шпалу всегда заступается, помогает ему даже по математике.
Потом мы ходили без дела, только так, за компанию, к тому же нам давно хотелось есть, но Миша все размышлял и размышлял и поэтому мы должны были ждать. Потом наконец отдал приказ:
— Сразу же после захода солнца встречаемся во дворе. Каждый должен принести с собой по десять килограммов металлолома, потому что нас всего пять человек. Кому приказ не нравится, пусть не приходит.
Дома я начал исследовать шкаф и выпросил у отца одну сковородку, одну жестяную ванночку моих детских лет, три железные вилочки, у которых оставалось всего по два зуба, и один старый утюг. Отец все это мне дал, потому что мама была в магазине.