Главный дом усадьбы разменял не первую сотню лет, но неутомимая чета Болл немало занималась строительством, и он выглядел вполне на уровне. Двор окружали внушительные хозяйственные постройки, а на второй этаж большого каменного амбара, где размешался склад, вела солидная каменная лестница. С верхней площадки этой лестницы можно было наблюдать сцены выезда на охоту, происходившие при полном параде. Как правило, менее чем через десять минут выскакивала лисица; удирая от собак, она бросалась прямо под ноги охотнику.
После того как коров загоняли в сарай, их привязывали за шею веревками. В мои обязанности входило обмывать им вымя; следом шел мистер Болл и подсоединял к соскам доильный аппарат. Подходя к каждой корове, он называл ее кличку — в итоге я сперва научилась узнавать коров по хвостам (и, естественно, по той части тела, к которой хвост прикрепляется) и лишь намного позже стала различать их также и по физиономиям.
Со временем был оборудован новый сарай для дойки, и я стала доить самостоятельно. За время работы на ферме я научилась многим вещам. И у джерсийских и у гернсийских коров вкусное, жирное молоко. Но у всех коров разные темпераменты — одни хотят, чтобы их подоили первыми, другие, напротив, предпочитают быть последними, иные желают вставать в стойло справа, а есть такие, которым подавай только левую сторону. Словом, каждая корова — индивидуальность; как сейчас помню бочкообразную гернсийскую корову, которая невзлюбила меня и только и ждала случая, чтобы лягнуть.
Мне случалось видеть, как рождаются телята — обычно это происходит ночью. Какая радость, когда после девяти месяцев беременности, после трудных родов наружу выскальзывает влажный горячий теленок, от которого поднимается пар! Лежа на земле, он собирается с силами, чтобы поднять голову, и выпускает через ноздри жидкость, оставшуюся m со времени пребывания в материнской утробе. Затем, покачивая головой, он осматривается вокруг сквозь длиннющие ресницы. Проходит еще несколько минут — и вот он уже пусть нетвердо, но стоит на ножках. Корова облизывает его, стимулируя работу сердца и удаляя лишнюю влагу с кожи. Даже впоследствии, когда корова будет возвращена в стадо, она узнает своего теленка, а он — ее.
Первый теленок появляется у коровы, когда ей исполняется примерно три года. Тем не менее она еще числится телкой, пока не телится вторично — только тогда ее удойность достигает пика.
Как и все млекопитающие, первые 48 часов после родов корова производит колострум — особо густое молоко, содержащее большое количество антител. Если новорожденный его не получит, он может и не выжить. По истечении же двух суток молоко становится нормальным, и все, что не выпьет теленок, может взять себе человек. Чтобы оставаться дойной, корове нужно телиться каждый год. После отела она дает молоко в течение десяти месяцев, а затем ее молочный поток «иссыхает». Тогда ее нужно отвести в стадо к другим «сухим» коровам и в течение двух месяцев даты ей отдохнуть. Когда же она снова отелится, то опять начнет давать молоко.
Раздача корма, чистка и прогоны коров туда и назад — все это занимает много времени. Когда по окончании утренней дойки выгонишь коров обратно в поле, на часах уже десятый час — время завтракать! Если хорошенько потрудишься, то и традиционные овсянка и яичница с беконом покажутся тебе медом.
Ну, а в десять утра наступает черед кур — их нужно покормить, долить им воды и собрать снесённые яйца. Птицеводство на этой ферме поставлено на широкую ногу — тут для кур и многочисленные насесты, и опилки, в которых так приятно купаться, и ящики для наседок. Несешь на своих плечах мешки с кормом и рассыпаешь по корытам. Тяжелая это работа, и все-таки она мне по-настоящем нравилась.
Особенно приятно было возиться с цыплятами. Сперва для появившихся на свет пушистых комочков чистили и готовили помещение, и когда им исполнялись первые сутки, и приносили туда в картонных коробках. Пушистые созданьица помещали под благодатные теплые лучи инфракрасных ламп. Почувствовав свободу после путешествия в тесных коробках, они принимались с писком носиться по опилкам, ища, нет и где еды, но их быстро настигала усталость. Один за другим они валились с ног, образуя из своих крохотных тел желтый пушистый ковер, на котором время от времени то здесь, то там открывался заспанный глаз и тут же закрывался вновь.