Это был Роман Викторович. Он в спешке вошел в кабинет. Как обычно изысканный, холеный, разодетый, будто сбежал прямиком с подиума во время “показа мод”. От босса вкусно пахнет коньяком, дорогими духами и табаком. От этого запаха пол проваливается под ногами, в глазах мигают разноцветные “зайчики”.
Мужчина что-то буркнул на английском по телефону и отключился. А потом на меня уставился. Хищно так, с азартом. А я – на него. И в столб превратилась. А ещё я очень сильно смутилась. Мы ведь совершенно одни. В его кабинете. Застыли друг напротив друга в полном молчании. Сотрудники уже давно разбежались по домам. Лишь я одна тружусь тут как пчелка.
– Возьмёте? – босс первым нарушил неловкую тишину.
– Что? – запнувшись, я оглянулась по сторонам.
– Цветы, – его изящные густые брови выгнулись дугой.
Вот чёрт.
Только сейчас я заметила в руках мужчины букет роз.
– Ах, да, п-простите. Но где мне взять вазу?
– Она вон там, во втором шкафчике, – указал на стенку в стиле хай-тек.
Я быстренько метнулась в ту сторону, открыла шкафчик, вытащила нужную вещь. Мне пришлось наклониться до самого пола, чтобы дотянуться до той проклятой вазы, которая стояла на самой последней полке, в самом низу комода.
Уже после того, как ваза оказалась в моих руках, я с ужасом поняла, что это была не лучшая идея… В своем коротеньком платье встать перед боссом попой кверху. Почему коротком? Потому что новую форму мне обещали выдать на следующей неделе, а эта оказалась маловата.
– Вот она, – я нервничала, задыхалась и дрожала. Этот человек внушал мне восторг и уважение. А я сгорала от застенчивости. Представляю, сколько в его кулаке власти. И денег. Никогда ещё не общалась с настолько успешными людьми. А они – со мной.
Я поспешила. Слишком сильно волновалась, боялась разгневать босса, чем-то не угодить. Поэтому из-за своей накрученной паники зацепилась носком о край ковра и упала. Второй раз за неделю, чёрт! И оба раза в его присутствии.
Громкий хлопок. Звон хрусталя. Изысканный белоснежный ковер накрыло лавиной из мелких осколков. И я… упала на них ладонями.
Вот блин! Это провал! Молодец, Ди. Ты полная неудачница. Уничтожила имущество босса, да еще и поранилась.
– Ой, осторожней! Я сейчас.
Роман Викторович присел передо мной на корточки. И… Боже! Он накрыл мои руки своими, обхватил их за запястья своими крепкими, горячими ладонями, внимательно уставился на раны. Повезло. Жить буду. Как таковых порезов нет, на коже просматривались лишь несколько неглубоких царапин, но мой босс уже вытащил из кармана пиджака платок, белый, с вышитыми на нём золотыми нитями инициалами, и осторожно принялся смахивать блестящие крупинки с моих подрагивающих ладоней.
А я забыла, как нужно дышать. Я просто застыла от неожиданности и смотрела в его утонченное, серьезное лицо без тени эмоций и на то, с какой заботой он хлопотал о моих ранах. Данная ситуация показалась мне странной, нереалистичной. Зачем он это делает? Пачкает свой именной платок кровью какой-то там нищей уборщицы, да ещё и, по сути, стоит перед ней на коленях. Вообще-то, начальник должен был меня уволить. Немедленно! Ведь ваза, я уверена, была не из дешевой дребедени, а из чистого хрусталя. Но, напротив, миллионер, вместо того чтобы как следует отчитать безалаберную виновницу, с трепетом наглаживал мои руки.
Внезапно мужчина замер. Вскинул голову вверх и с вызовом посмотрел мне в глаза. От этого властного взгляда всё тело прошибло чередой острых молний. В его бездонных, редкой красоты зрачках вспыхнул голод. И жажда. Как будто он превратился в дикого, хищного зверя. Я даже почувствовала, как у меня волосы зашевелились на затылке, а по спине пробежал холодок. Я смотрела на него, он – на меня. Между нами вспыхнули необъяснимые искры. Наши тела, словно магниты, непроизвольно потянулись друг к другу. А потом мужчина резким рывком дёрнул меня к себе и… с властным, собственническим напором впился в мои губы своими.
Ооох! Мама… Дорогая.
Глава 2
Мягкие и одновременно настойчивые губы моего босса… они клеймят меня, как свою законную собственность, и отправляют на другую планету, в беспечный полёт. Сумасшедший! Зверь! Что он делает? Он проникает в мой рот своим наглым языком. С напором. С силой. С властью. Он не предупреждает. А просто делает то, что хочет, ставит перед фактом, и ему плевать на всё. Таранит мой рот языком, ласкает меня там до грани обморока, жадно глотает мои вдохи и выдохи… А я таю. Таю, превращаюсь в вату и цепенею от всего этого адского сумасшествия. Ведь меня ещё никто и никогда не целовал ТАК властно, так вкусно, так хищно. Взахлёб. Взасос. С языком. Что ворвался в мой рот, скользил по нёбу, губам и устроил там полный беспредел до такой степени, что моё дыхание сбилось, в ушах звенело, пальцы на руках и ногах сжимались и теряли чувствительность, а лёгким до катастрофической одышки не хватало кислорода.