- Я хорошо помню, что заставляла тебя поразмышлять, кто такой Петя и что ему может быть нужно в этом городе и от тебя лично. Я помогала твоим бабушке и дочери, пока ты пряталась от проблем в прострации, я бегала за продуктами, доставала ребенку питание и вещи. И всё это просто так, из любви к ближнему. И ты после этого обвиняешь меня в меркантильности? Ну ты и дрянь, Лариса!
- Женечка, Женечка, не надо! – Запричитала бабушка, пытаясь прикрыть собой внучку, как будто боялась, что Женя может броситься на ту с кулаками.
- И вам, Тамара Дмитриевна, хочу сказать: теперь у вас есть очень состоятельная внучка, вот пусть нанимает вам прислугу уборку в квартире делать, за продуктами ходить, выгуливать ребёнка и памперсы покупать. А мне звонить и рассказывать о ваших сложностях больше не надо! Справляйтесь сами!
И ушла. Шла и радовалась, что сдержалась. Шла и думала, что мама, всё же, была права, когда говорила, что нужно жить исключительно своей жизнью, заканчивать свою уёбу и перестать спасать «бедненькую» подругу. Мама часто говорила:
- Ты своей заботой не даёшь ей расти над собой, не даешь научиться преодолевать трудности. Бабушку жалеешь, а она, как бы тебе не жаловалась на Ларису, всё равно будет её защищать. И от тебя, между прочим, тоже. Это в крови, понимаешь? И бабушка… Если бы не на кого ей было переложить заботы, небось бы тормошила Лару, а не тебя, ведь не справляется сама с внучкой, старенькая же, немощная.
Женька всегда отмахивалась от этих слов, считая, что мама предвзято относится к её подруге. Но сегодня шла и соглашалась. Достаточно! Правда, сколько можно? Чего она к ним лезет? Не сильно-то они ценят её усилия, чего же напрягаться?
Жизнь без необходимости тянуть ещё и эту лямку стала проще и веселее. Учёба, подработка, даже изредка - посещение студклуба. Иногда подкатывала волна вины за то, что вот у неё всё благополучно, а у подруги – швах. Но усилием воли эти мысли изгонялись, а аргументы в защиту новой жизненной позиции всё сильнее укреплялись:
- Она сама приняла решение быть с Петей, её останавливали и предупреждали. А она видела только то, что видеть хотела. Она сама настроила себе хрустальных замков, которые обрушились и слишком больно ранили. А я и так много помогла, теперь не нужна ни я сама, ни моя помощь. Моей вины ни в чём нет.
И противное чувство отступало.
Правда, через месяц или полтора, Лариса сама буквально приползла к Жене. Даже сначала показалось, что что-то случилось. Свою шикарную белую шевелюру собрав в скромный хвостик, позабыв на вечер про косметику и выбрав самое скромное платье, Лара стояла в проёме входной двери, уставя глаза в пол. Оказалось, она пришла с предложением помириться. Но при этом было заметно, что мириться ей сильно-то и хочется. И Жене до зуда в ладонях стало любопытно, что же заставило эту гордячку переломить себя.
Она молчала всё то время, пока гостья мялась сперва в прихожей, потом на пороге Жениной комнаты, молчала, когда та, перебирая отделку своего платья, подыскивала слова раскаяния и просьбы о прощении. Но всё никак не произносила того, из-за чего же решилась прийти.
- Чего вам надо, Лариса Михайловна?
И та наконец вскинула свои светлые глаза и изобразила на лице обиду. Теперь все эти эмоции подруги Женя воспринимала как нечто неестественное, хоть и подобающее случаю, но не испытываемое на самом деле. Всё время казалось, что Лариса переигрывает.
- Я прощения прошу, а ты на «вы» и по имени отчеству!..
- Зачем тебе моё прощенье? – Женька ядовито улыбалась. – Ведь я теперь не подхожу тебе в подруги. Я не солидная, не стильная, не богатая. В чем твой интерес?
- Я сделаю тебя стильной и солидной. Только, пожалуйста, прошу, стань моим дизайнером по интерьеру, я же помню, что ты всегда рисовала лучше меня и всегда придумывала какие-то сказочные домики. У тебя всегда волшебно получалось…
Женя молчала и рассматривала Лару с новым интересом. В те годы, когда та копировала её работы, получается, была просто зависть, желание такой же популярности? Фантастика! Именно зависть! Как же она, Женя, этого не понимала раньше? Получается, что все эти годы Ларка ей злостно завидовала: и умению рисовать, и таланту декоратора, и её фантазии? И, скорее всего, это был не единственный повод для зависти. Да, конечно! Ух, сколько же сразу завертелось в голове!..