- У тебя какой сегодня чай? – Таня начала болтать, даже толком не усевшись.
- Травы. Мята, ромашка, кажется… Ой, не помню уже. А у тебя?
- Хони Ройбуш. Пахнет мёдом и воском, такой же на вкус. И коржики тоже медовые. Ну, рассказывай! – Таня наконец уселась и радостно широко улыбаясь смотрела на Женю.
- Почему я?
- Ну ты же первая звонила. Я тебя потом два часа достать не могла. Думала, случилось что. Ты же в будни так рано никогда не звонишь.
Женя вздохнула тяжело и постаралась рассказать свою историю покороче и пободрее. Она знала, как тяжело это может воспринять Таня, сама потерявшая и долгожданного новорожденного ребёнка, и саму возможность рожать. Но подруга хоть и скисла немного, но всё обошлось без уныния и слёз. Только грустно улыбнулась.
- Знаешь, может быть это и хорошо.
- Что именно?
- Ну то, что не получилось.
Женя молча смотрела на подругу, удивлённая донельзя.
- Да, дорогая. Это мы с Люком когда-то решили так. Что, если не дал Господь нам родительской радости, значит, ребёнок этот был либо обречен, либо принёс бы неописумые горести, а так Он уберег нас от чего-то нехорошего, вот этой малой болью защитил от какой-то большей, которая нам была бы не под силу. И если эта боль, которая маленькая, была так сильна, то какова же должна была быть тогда большая? – Она задумчиво смотрела в пространство. – Понимаешь, дорогая, невозможно горевать бесконечно, нужно как-то это в себе уложить, усвоить, принять. И мы вот так для себя определили, поверив, что так, как сложилось, и сложилось не по нашей воле – лучшее для нас.
После продолжительной паузы Женя, проглотив слёзы, сказала:
- Спасибо, Танюша, за эти слова. Думаю, это мудро. Но мне ещё нужно время.
- Ne sois pas triste! (не грусти) Хочешь, расскажу тебе кое-что?
Женя закивала, немного оживившись от Танькиного жизнерадостного тона.
- Люк давал почитать мой элктронный дневник кому-то из своих знакомых, и мне предложили сделать из этого книгу. Представляешь? – Удивление, восхищение, восторг подруги были такими яркими, что Женя заулыбалась сквозь слёзы. – Ты же почитаешь? Ты вон Ане книги редактируешь!
- Таня, но я французского не помню почти. Не знала, да ещё забыла. Не смогу я твою книгу вычитать.
- Так ты на русском её почитай. Это же будет такая вещь, знаешь, про Францию глазами русской эмигрантки. Французам, оказывается, очень интересно, как их страну оценивает человек другой культуры, понимаешь? Они гордятся своей страной, своей культурой, языком, но вот чужой взгляд, - Таня сделала большие глаза и с учительской интонацией сказала, - естественно положительный! – И рассмеялась. – То есть главное в книге – это как раз моё мнение. И сама книжка будет состоять в основном из постов моего дневника. Я уже их стала формировать в общий файл. А потом переведу и Люк почитает, ну чтобы ошибок и прочего не было. – Таня снова весело рассмеялась.
Они ещё долго болтали о всяких важных не очень вещах, уже Катя пришла из школы и помахала приветственно тёте Тане в камеру, и распрощаться уже пришло время, как Женя спохватилась. Задумчиво протянула:
- Подожди, Таня. – Вспомнилось, что так сильно волновало в последнее время. – Есть у тебя ещё минутка?
- Конечно! Говори.
Женя тяжело вздохнула. Дурацкий вопрос и чувствуешь себя по-дурацки.
- Я, Тань, после операции о смысле жизни задумываюсь. Всё думаю-размышляю, и не знаю, как понять себя. Вот скажи своё мнение: кто я?
Собеседница притихла. Начала неуверенно, а потом разошлась, разболталась, как девчонка.
- Если ты имеешь в виду кто ты по жизни, то - неунывающая белка в колесе, бурный деятель. Не сидящая ни минуты, не впадающая в отчаяние. Такая энергичная, что кто-то завидует, а кто-то заряжается твоей энергией. Я, например, заряжаюсь. – Таня опять рассмеялась. – Если хочешь знать, кто ты в моей жизни, то ты моя вдохновительница и оберег, талисман. У меня благодаря тебе сложилась чудесная жизнь. Помнишь, это ведь ты затащила меня на курсы французского языка? И это ты меня потом сосватала турагентству. И идеями для разных туров снабдила. Ты помнишь?