Володька посмеивался вместе со всеми. Выступал вслух меньше – он тихо уважал Ваньку за его характер, но и не был совсем согласен. Это же он, женишок, организовал товарищей на эту вечеринку. И вероятнее всего, с подачи свей куклы. А пляски под бабскую дудку всегда вызывали в Володьке протест и негодование. И хоть и был Иван своим пацаном, но явно ходил перед своей бабой на цырлах, отчего явно ронял авторитет и заслуживал крепкого мужского пинка хоть бы и в словесной форме.
Парни знали наверняка, что станут звёздами этого вечера. Они могли бы придти вдрызг пьяными и грязными, хулиганить и сквернословить, но всё равно были бы притягательны для девчонок в своей парадной форме. Им бы всё простили. Как же, будущие офицеры, плечо с эполетой!.. Все эти бабские романтические бредни… Глаза сами закатывались ко лбу.
Ожидания ни на миг не обманулись. Их встречала пёстрая толпа ещё на ступенях. Все эти глупые курицы, расфуфыренные одна круче другой, делали вид, что прогуливаются по широкому крыльцу альма матер с целью перекурить или поболтать или ещё из-за какой-нибудь чепухи.
Всё было настолько предсказуемо, что становилось скучно. Яркий макияж, причесоны, наряды просто отпад – и декольте, и полупрозрачные, и длиннющие с разрезами почти до горла, и такие коротенькие, что хотелось подойти потрогать за мягкое место, а потом одёрнуть пониже. Стрельба глазами, жеманничанье, громкий смех… Володьку воротило от такого.
Немного выручила Ванькина девица. Она стояла с несколькими подружками внизу, у самых ступеней и радостно бросилась к Ивану, но хоть обниматься не стала, демонстрируя всем, кто тут уже занят. Стала знакомить со своими подружками, и вела себя вполне естественно и не кривлялась. Но Володька пришел исключительно, чтобы компания была повнушительней, и ещё в училище открестился от танцев и прочей ерунды. Его интересовало время после вечера. Опытные товарищи уже припрятали коньяк и водку, и это означало, что можно будет оттянуться и славно набраться до зелёных мушек и блаженного бесчувствия. Поэтому сейчас даже не пытался запоминать имена и лица.
Толпа с курсантами в форме в самом центре влилась в фойе, а затем и в актовый зал, где уже приглушили освещение и поярче осветили сцену. Там уже двое ведущих – худая девчонка и невысокий щуплый парень в очках (типичный ботаник, педагог будущий, мать его!) – что-то вещали в зал попеременно с танцами, сольным и хоровым пением, фокусами и несмешным юмором.
Володька скучал, и только ожидание славного вечерка скрашивало его минуты. И когда после окончания телодвижений на сцене объявили дискотеку, приближающаяся радость стала отчетливей. Даже слюна во рту выделилась.
Выйдя в просторный холл, который, видимо, определили под танцы, он вместе с двумя товарищами, сориентировался направлении возможности уединиться. И там, без лишних свидетелей, наконец, по кругу приложились к заветной фляжке, так хорошо лежащей в кармане кителя. Тепло разлилось по горлу, животу, пошло ниже. Володька ещё разок приложился, передав товарищам драгоценную ёмкость, чтобы отчетливей почувствовать легкость в голове.
Вечер задвигался веселей. Даже танцевать пошел пару раз в широкий круг. Медленные танцы охотно игнорировал, заменяя уединением с фляжкой. И когда уже мир стал совсем радужным и прекрасным, стоял и с блаженной улыбкой смотрел на танцующих студентов и редко мелькавшие белые кители товарищей.
Неподалёку от него оперлась о подоконник девушка. Володька пьяно ухмыльнулся:
- Хочешь пригласить потанцевать?
Девушка глянув на него, скривилась и помахала перед лицом ладонью, демонстративно отгоняя запах алкоголя.
- Боже упаси с тобой танцевать, придавишь ненароком, и не заметишь даже.
Стало так смешно от её слов, что смех сам сорвался с губ, а голова запрокинулась, широко раскрыв рот для хохота.
- Да вы же все тут на охоту вышли! Ха-ха-ха! За офицерами! Ха-ха-ха!