— Ты рассеяна. Ты растяпа. Ты болтушка, — он сыпал фактами, сердито сдвинув свои ошеломительные брови.
Я с интересом разглядывала его. Как челка падала на лоб. Как темнели его глаза. Заметила, как трепещет жилка на его шее. Уловила его запах. Очень интересный, интригующий, горький и свежий одновременно. Очнулась от того, что почувствовала, как он снова меня трясет.
— Лакри, ты меня вообще слышишь? — он был серьезен дальше некуда. — Ты нормальная или у тебя есть справка из психбольницы?
— Я тебя слышу, конечно. Просто, все, что ты говоришь, мне уже озвучивали и не один раз, — я попыталась ему улыбнуться и чихнула…
Дорогой Господь, почему ты наделил меня шикарной внешностью и совсем обделил удачливостью? Почему везде я попадаю в такие вот идиотские ситуации!?
Я никогда еще не чувствовала себя такой униженной. Мало того, что я реально опозорилась перед Ином, так еще и чихнула в самый неподходящий момент, когда хотела хоть как-то оправдаться. Марк не тот человек, с которым можно вести себя как вздумается. Полагаю, он мог уничтожить одним словом. Суперарэ — это вам не шутки. Редкий и грозный дар!
Я шмыгнула носом и виновато уставилась на Бессонова. Он изучал меня как букашку под микроскопом. Внимательно оглядел мои волосы, лицо, задержавшись взглядом на губах. Потом, отстранившись, внимательно оглядел всю мою фигуру. Задумался, и выдал.
— Это заразно? — он ждал ответа на свой странный вопрос
— Нет, конечно, с чего ты взял? — я попыталась улыбнуться, — Я чихнула от пыли, должно быть.
— Я не об этом. Твоя инопланетность заразна? Если я сижу за соседней партой мне надо приготовиться к худшему? Я стану рассеянным растяпой и начну нести чушь всякую? — он не отрывал от меня внимательного взгляда.
Теперь он не злился, а удивлялся. А мне стало обидно.
— Думай что хочешь. Свои извинения я уже принесла, так — что…,- я почти отвернулась и собралась уходить, но снова черт дернул, и я залепила, — Знаешь, я не заслужила такое вот твое отношение. Я не оскорбила, не задела тебя ничем. Череда нелепых случайностей и мелочей не может быть поводом для твоей ненависти, а она в наличии и ты уже который день демонстрируешь ее мне. Я не буду помехой для тебя. Я пришла сюда учиться и у меня нет желания общаться с тобой. Полагаю, ты тоже не об этом мечтаешь. Тем более что такой болтливой и рассеянной растяпе как я, не о чем беседовать с барином всея Дискерэ. Ты не первый, кто говорит мне о моих недостатках, однако, ты первый, кто делает это, не имея никаких прав на подобные высказывания, — я понимала, что мне конец, но все, же выпрямила спину, развернула плечи, и задрала подбородок как можно выше.
Соболиные брови Ина поползли вверх. Его удивлению предела не нашлось. Наверняка, он не ждал, что с ним заговорит таким тоном какая- то, по его мнению, букашка.
— Лакри, я так понял, что инстинкт самосохранения у тебя тоже отсутствует? Так справка есть? Из психушки? — странно, но когда он все это говорил, я злобы или неприязни не почувствовала, — Я не просил лекций от рыжей козявки. С чего ты взяла, что со мной можно так разговаривать? Ты еще не поняла, с кем ты говоришь?
— Я прекрасно поняла, с кем говорю! — я была в отчаянии, но уже не могла сдержаться.
Может древняя кровь рода проявила свою гордость???
— Ну-ну, озвучь еще разок! — брови Ина угрожающе сдвинулись к переносице и меня от страха затрясло.
Он был страшен в подступающем гневе.
— С одиноким и несчастным суперарэ? — я сама не ожидала, что скажу это.
Мой голос сочувственно дрогнул. Чертов непредсказуемый дар! Застыла изваянием перед Ином, с ужасом понимая, что сейчас наступает конец моей земной жизни.
Марк завис основательно. Потом глаза его полыхнули огнем, он быстрым движением схватил меня за воротник блузки и подтянул к себе так резко, что я буквально впечаталась в его тело. Второй рукой он схватил меня за копну волос на затылке, тем самым заставив поднять лицо, и внятно проговорил мне почти в губы.
— Еще раз ты откроешь свой рот и ляпнешь подобную глупость, я просто размажу тебя. Мне глубоко плевать, что ты редкая мартышка — тиби в этом дан — зоопарке. Одной больше, одной меньше, — он был очень убедителен, и я поверила, однако вслух сказала то, что должно был приблизить мой конец.
— Ты никогда не навредишь мне, Ин, — я пристально смотрела в его глаза, — Отпусти, мне больно.
Вокруг нас полыхало пламя двух цветов. Огненно- красное и аквамариновое. Я скорее чувствовала это, чем видела. Оставалось только догадываться, видит ли это Марк.