- Если я что-то и запомнила за то время, что мы знакомы, так это то, что ты ненавидишь брокколи, душу продашь рахат-лукум и четвертуешь заживо, если над тобой подшутят, – смеясь, ответила она и листая уже сто двадцать пятую страницу каталога «выпускные платья: мода против безвкусицы». Ее голова медленно пухла от всех этих красок и пышности (неприятное слово), но особенно от этих цен. Она понимала, что, судя по всему, ей не хватит даже на два рукава, не то, что на все платье в целом.
- Аааа!, – закричала подруга, закинув голову, – за что? Чем я так провинилась?!
- Ты просто родилась, дорогая, – отмахнулась брюнетка, пометив в категориях «цены до 200 долларов», – и, да, у меня действительно нет платья. Поэтому-то я тебе и позвонила, – ну, конечно, по этой цене один отстой. Девушка устало откинулась на спинку стула, прикрыв глаза рукой.
- Так, я, Кайрин Адамс, беру операцию в свои руки!
- Мне кажется, твоя фраза немного нелепо звучит....
- Заткнись и слушайся, – Лекс фыркнула, но промолчала, – итак, через двадцать минут я заеду за тобой, и мы отправимся в один магазинчик. Я там видела свадебные платья, но там, где есть свадебные, есть и выпускные. И мы выберем тебе такое платье, чтобы все парни просто родили от желания.
- Лу, ты дикая извращенка, и, более того, – она тяжело вздохнула, – у меня просто нет денег. Так что я думаю, что одену какое-нибудь другое платье, например, черное...
- Ты идиотка? Я тебе это не позволю, слышишь? Моя лучшая подруга должна затмить всех на этом чертовом выпускном. У меня никогда не было выпускного, я его пропустила..., – блондинка помолчала, – поэтому я хочу, чтобы ты отрывалась по-полной. Получила заслуженную корону и восхищение со всех сторон... Поняла?, – хмыкнула она, шурша чем-то, – через пятнадцать минут у твоего дома.
- Лу?
- Ммм?
- Я люблю тебя, – искренне призналась Лекс, улыбаясь.
- А я тебя, моя Македонская... Но, если ты не будешь готова, я тебя убью. Жди.
Лекс закатила глаза, потянувшись, выключила интернет и пошла к шкафу, чтобы выбрать, что ей надеть. Она знала, что Линдси очень принципиальна по отношению к одежде, в то время как сама порой одевается настолько странно, что остается только хохотать, глядя на эту детскую нелепость. Гудок машины через пятнадцать минут оповестил брюнетку, что карету подали. Влезая в старые, потрепанные кроссовки, она услышала зевание и шаги за спиной.
- Милая?, – миссис Маллейн, заспанная, растрепанная, подошла к дочери с каким-то конвертом.
- Мам? Я в магазин, иди спи, – с нежностью она обняла мать, радуясь, что у нее все-таки есть мать и что она не живет совсем одна. А после того, как Лекс попала в больницу, Эббигейл практически не покидала дом, работая через интернет.
- Я … я должна отдать тебе кое-что, – смутившись, прошептала женщина и протянула дочери конверт. Брюнетка с удивлением повертела его в руках, – за несколько дней до того, как твой папа … исчез, он отдал мне этот конверт. Там были практически все его деньги, а ведь он не был богатым, ты знаешь. Он сказал, чтобы каждый год я добавляла туда столько, сколько было в первый раз, – синие глаза взметнулись вверх, ловя каждое слово. Эббигейл ласково провела рукой по ее щеке, – это на твое платье, дорогая. На твое выпускное платье. Будь самой красивой, – в ее глазах заблестели слезы, и она прижала дочь к груди, плача ей в волосы. Лекс замерла, не веря своим ушам, потом открыла конверт...
- Мам! Но ведь тут.., – она уставилась на бумажки, – тут 400 долларов!
- Несколько дней назад я обменяла все мелкие монетки на крупные... Ты рада?
- Господи, мам!, – она вновь посмотрела в конверт, – но это же слишком!
- То, что останется, положи в копилку. На что-нибудь пригодится...
- Мам, – брюнетка прижалась к матери, стиснув ее в объятиях. Гудок за окном повторился, – ох, меня Лу ждет.
- Иди и купи себе нечто красивое, – легко поцеловав ее в лоб, миссис Маллейн вернулась в свою комнату, а Лекс бросилась на улице, крепко сжимая в руках заветный подарок, который пах ее отцом, воспоминаниями о нем, счастьем, намереваясь поделиться своей радостью с лучшей подругой.
Линдси решила остановить машину на перекрестке около магазинчика, и Лекс, вспоминая последний эксперимент нахождения в машине наедине, вышла и остановилась около джипа, заказав подруге бутылку минералки. Вдруг до слуха брюнетки дошли какие-то крики. Завернув за угол, она, к своему огромному удивлению, обнаружила микс, которая прижала руку к груди, держа телефон у уха. Ее милое личико перекосилось, сморщилось, в глазах горела обида и боль, нижняя губа была рассечена до крови.
- Но … но ты обещал! Ты с самого детства поклялся, что платье на выпускной мы будем выбирать вместе! Это … это же так важно для меня! Ты клялся, что так и будет! Ты должен понимать! Пап! Я тебя прошу, пожалуйста!, – слезы горя стекали по ее лицу, размазывая макияж и делая из блондинки невесту Злобного Клоуна. Трясясь, она слушала реплики с той стороны и мотала головой, – я понимаю, что работа … но, черт возьми, эта твоя работа длится вот уже двадцать лет! Отвлекись и посмотри на меня хотя бы один день, пап! Умоляю!, – вдруг ее лицо стало отрешенным, и она отодвинула телефон от уха, глядя на него остекленевшими глазами, – пап..., – поняв, что от нее попросту отключились, она задрожала и медленно опустилась прямо по грязной стене, сползла по испачканным кирпичам на асфальт, садясь на мусор своей белой юбкой. Уткнувшись заплаканным лицом в согнутые колени, она закрыла голову руками, слегка качаясь, ее плечи тряслись, а ноги в изящных босоножках на каблуках елозили, не находя себе место.
Лекс бы следовало никак не среагировать и уйти, после всего, что между ней и этой блондинкой произошло, но почему-то она просто не могла. Сейчас в этой отчаявшейся девочке, которая только недавно была ненавистной стервой, она видела себя, с вечно занятой матерью и отсутствующим отцом. Обойдя мусорный бак, брюнетка подошла к скрючившейся девушке и присела рядом с ней на корточки, радуясь, что надела джинсы. Смущаясь и вообще не понимая, что она делает, она положила руку ей на плечо.
- Микс?.., – блондинка медленно подняла голову, показывая покрасневшее, мокрое, покрытое растекшейся косметикой лицо. Она смотрела на брюнетку, дрожа и икая от плача.
- Чего тебе?.., – стараясь произнести как можно грубее, она закашлялась слезами и снова сгорбилась, обхватив свои хрупкие плечиками руками. Дул достаточно сильный ветер, а она была в одной тонкой кофточке, которая нисколько не прикрывало тело. Сердце брюнетки сжалось каким-то непонятным чувством, – пришла поиздеваться? … Ну, давай-давай, это твоей коронный … ик … номер, – Микс вновь закашлялась и по подбородку сползла кровавая слюна.
- Как ни странно, нет, – покачала Лекс головой, доставая из сумочки влажные салфетки и протирая кровь с лица удивленной девушки, – ну, и на кого ты похожа? Давай-ка приведем тебя в порядок, хорошо?, – видя, что блондинка никак не реагирует, вытаращив на нее глаза, брюнетка продолжила свои действия: осторожно, стараясь не потревожить стертую из-за слез кожу, она убирала цветные подтеки вместе со слезами, улыбаясь и тихо успокаивая ее. Когда она закончила, она осторожно приподняла лицо соперницы за подбородок, проверяя, не пропустила ли она где-то пятнышко, – ну, вот теперь совсем другое дело, – она потянулась и выбросила использованные салфетки, – теперь ты на себя похожа.
- Зачем тебе это?, – обрела наконец речь Микс, – мы … мы ведь враги. Мы друг друга ненавидим.
- У каждого бывает момент, когда нужна любая поддержка, – просто ответила Лекс, на самом деле задавая самой себе те же самые вопросы, но не подавая вида. Блондинка нахмурилась, чувствуя правоту в ее словах, и опустила голову, хмыгая носом. Лекс заметила это и, вытащив из заднего кармана мобильный, набрала номер Линдси.
- Алло!, – мгновенно ответила ты, – не дай Бог с тобой что-то случилось!
- Все хорошо, – отозвалась брюнетка, глядя краем глаза на то, как Микси трет глаза, – слушай, купи-ка шоколдаку. Хорошо? Которая палочками в упаковке.
- Тебе что? Пять лет?, – фыркнула подруга.
- Просто купи. И я, если что, за углом.
- Приспичило, что ли?
- Я жду, – и отключилась, потом посмотрела на блондинку, – прости, получилось, что я подслушала, но можно я задам вопрос?, – не получив ни согласия, ни запрета, она продолжила, – у тебя какие-то проблемы с отцом?