***
– Проблемы в раю?, – с напряженной улыбкой осведомился Чак, подходя в Брайану. Тот промолчал, – если честно, у меня дикое желание тебе вмазать за то, что у нее такая физиономия.
– Я ее защищаю, понятно?, – прорычал тот, поджав губы, – и тебя это не касается, Чарльз.
– Я просил тебя не называть меня полным именем, – скривился тот, присев на корточки, – в последний раз после этого мы знатно надрали друг другу задницы.
– Нарвешься — и сейчас надеру.
– Не думаю, что подходящий момент. Дождись, когда мы вернемся домой.
– Если вернемся.
– Опять твой гребаный пессимизм?!, – неожиданно взорвался близнец, вскочив, – какого черта, блин, Брай!? Ну, поссорились вы, так не будь тварью, подойди первым и перестань ненавидеть весь мир! Я понимаю, что ты хочешь оградить ее от того, что происходит в наших жизнях, но уже поздно, поздно, Брайан! Стало поздно еще тогда, когда мы приняли ее в свою компанию. И теперь этого не изменить! Но это не значит, что ты теперь, рассказав ей правду, отталкивать ее! Ты нужен ей, нужен, понимаешь?..
– А она нужна мне, – едва слышно произнес брюнет, заставив друга остановиться.
– Что ты сказал?, – прохрипел тот, не веря своим ушам. Шоколадные глаза скользнули по его лицу.
– Она нужна мне. Когда я сказал, что сравняю весь мир с землей, лишь бы найти ее — я не врал. Если мне потребуется выбирать между миллиардами жизней и ее одной, я не дам себе ни секунды на раздумья, – Чак молчал, ошарашенный подобным признанием, – и это плохо. Это такое чувство … имея его, можно убить человека, задушить, задавить им. Именно поэтому я и держусь от нее подальше, – его голос прерывался, и он судорожно ловил губами воздух, – сколько бы я ни был с ней, сколько бы ни целовал, ни обнимал, мне все мало. Мне нужно больше, больше, и я почти уничтожаю, сжигаю ее собой, останавливаясь только тогда, когда теряет сознание от изнеможения или кричит от боли. Я — ее погибель, я убью ее когда-нибудь, а я не могу этого допустить. Поэтому «нас» больше не будет. Никогда.
– Но...
– Не надо, Чак, – Адамс легко похлопал его по плечу, отходя в сторону и направляясь к другим, – я все уже решил.
– Э, Брай?, – неловко обратился к нему Айзек.
– М?
– Мы … мы можем немного вздремнуть? Я понимаю, что мы должны поскорее выбраться отсюда на свет, но … девушки истощены, да и мы едва держимся на ногах, – лепетал он, потупя взор. Брюнет поднял глаза, оглядывая свою команду: он видел сгорбленную спину Лекс, которая отвернулась от него, круги под глазами Линдси, пораненные руки Чака, серый оттенок кожи Айзека, отекшее лицо Алана и мог только представлять, как выглядит он сам.
– Да, конечно, – кивнул он, только ложитесь тут и лучше выключите фонарь. Экономьте батарею, не известно, сколько нам еще плутать. Я подежурю первым, потом разбужу Чака.
– Но...
– Я сказал, ложитесь, – фыркнул тот. Помедлив несколько мгновений, друзья все же согласились и, выискивая место посуше, устроились кое-как на холодном полу. Линдси уткнулась лицом в грудь Айзека, спрятав озябшие губы у него под кофтой, а он обвил ее ногами, стараясь согреть.
Брайан ненавидел себя. Ненавидел за то, что не мог помочь им. Огонь, огонь им бы помог, но когда он попробовал воспользоваться Силой, она всколыхнулась на мгновение на кончиках его пальцев и пропала, опустошив его. А больше ничего другого он не мог сделать. Неожиданно он краем глаза заметил, как фигура Лекс скрылась за углом. Быстро оценив ситуацию и отметив, что Чак еще ворочается, он пошел следом, стараясь держаться около стены, чтобы не заплутать. Пару поворотов, и он вышел в очередной пещере, гораздо более светлой, чем та, в которой они остановились. Причиной этому была лагуна, подсвеченная бледно-голубоватым светом. В этом мерцании он увидел силуэт девушки, которая, уже успев скинуть потрепанную одежду, опустилась в воду, обхватив себя руками. Он дал себе пару мгновений просто наблюдать, не издавая звуков: шоколадные глаза жадно скользили по длинным, темным волосам, длинной шее, молочной, манящей коже, плавным изгибам тела, тонкой талии, округлости бедер, прямой линии позвоночника, уходящей в разрез ягодиц. Брайан сглотнул и сделал шаг вперед.
– Не боишься?, – тихо спросил он. Надо отдать Лекс должное — она не вздрогнула, разве что слегка повела плечом, не оборачиваясь, – мы ведь не знаем, что это за мир и кто тут может встретиться.
– Не все ли равно, – отозвалась она, – в нашем мире мы рискуем наткнуться на насильника или убийцу, в другом — на демона. Мы можем умереть от съехавшего с крыши кирпича. Если все время бояться смерти, то не успеешь жить.
– Хорошие слова, – усмехнулся парень, снимая рубашку и штаны и заходя в холодную, обволакивающую тело воду, не отрывая глаз от затылка брюнетки. Оказавшись рядом с ней, он, не справившись с собой, коснулся ее плеча. Лекс повела им, отстраняясь, и когда она повернулась, ее синие глаза сияли, как молнии.
– Зачем все это? Просто объясни мне, Брайан, потому что я, видимо, не догоняю. То ты не выпускаешь меня из кровати, то ты отталкиваешь меня, не подпуская к себе. Я запуталась.
– Я тоже, – признался тот, убирая с ее лица длинную прядку, – я окончательно заплутал. И не могу тебе ничего объяснить, – они помолчали, – ты ненавидишь меня?, – выдохнул он, устремив на нее внимательный взор. Маллейн скривила губы, сглотнув, и покачала головой.
– Я слишком большая идиотка. Видимо, что бы ты не делал, я все равно не смогу тебя возненавидеть.
– Плохо … Это было бы гораздо проще.., – едва слышно отозвался брюнет, сокращая расстояние между ними.
– Проще для меня … или тебя?.., – севшим голосом прошелестела девушка, глядя на его губы.
– Для всех, – выдохнул он и нагнулся к ее губам, прижимаясь к ним долгим, ненасытным поцелуем. Алексис не дала себе времени на раздумья, иначе бы она его ударила; поэтому она просто прижалась к его обнаженному телу, слегка прикусывая губы и карябая его спину. Подхватив ее, он усадил ее себе на бедра, не разрывая поцелуя; она обвела его ногами, прижимаясь еще плотнее. Брайан, рыкнув, слегка прикусил ее нижнюю губу, до легкой боли вцепившись руками в нежную кожу девушки. Брюнетка сжала челюсти, чтобы не издавать звуки, одновременно скользя руками по его телу, – это … это должно прекратиться, – вдруг прошептал парень, отстраняясь.
– Ты сейчас серьезно?, – отозвалась она, едва сдерживая дрожь.
– Именно сейчас, – серьезно произнес он, – я вижу, что ты сама не сможешь послать меня и жить. Значит, я должен это сделать.
– Брайан, – она провела подушечками пальцев по его щеке, – мы проходили это уже сотни раз. Мы целуемся, ты срываемся, мы ссоримся, ты уходишь, мы умираем вдалеке друг от друга, ненавидя весь мир, потом в какой-то момент не выдерживаем, и все начинается по-новой. Пора бы уже расставить все точки над «i» и определиться, кто мы такие друг для друга.
– Я умираю с тобой, – просипел парень, и она отпрянула, уставившись на него, – умираю от каждого твоего вздоха, взгляда, жеста, – девушка, поджав губы, хотела было отстраниться, но он сильнее прижал ее к себе, заставив охнуть, – но без тебя я распадаюсь на атомы, готов снести все к чертям. Я старался забыться, напиваясь, дерясь, стараясь заказать шлюху, но в итоге я посылал все к чертям и снова возвращался к тебе. Ты погибнешь в моем мире, а я погибну, если не пущу тебя в него.
– Так пусти, – прошептала Лекс, легко касаясь его губ, – пусти меня в себя, в свои мысли, душу, жизнь, позволь быть твоей частью.
– Я это уже сделал, – прохрипел Брайан, проведя рукой по ее лицу. Еще пару секунд его глаза источали боль и нежность, а потом в них словно выключили свет: они стали холодными, жесткими и равнодушными, – и это была моя первая ошибка, – резко опустив девушку, он отошел, отряхнувшись, – ты, видимо, хотела помыться? Не буду мешать. Но не затягивай, – бросил он через плечо и, выйдя из воды, быстро оделся и вернулся в пещеру, где лежали остальные. Прижавшись спиной к неровной стене, он сжал челюсти, ударив кулаком по камню.
«Подонок», – прохрипел он, сверкнув глазами.
*** В какой-то момент Адамс поймал себя на том, что он заснул. Резко сев прямее, он осмотрелся: все были на своих местах. Когда он увидел Лекс, лежащая между Чаком и Аланом, что-то больно резануло его внутри, но он не позволил себе зацепиться за это ощущение, отвернувшись. Он камень, скала, без эмоций и чувств, так будет проще, легче, правильнее, и теперь он не оступится, не допустит ошибку. Неожиданно его слух уловил какой-то странный звук, словно кто-то зацепил натянутые по воздуху струны, и от стен отлетел неприятный, тяжелый звук, едва слышимый. Напрягшись, брюнет привстал, внимательно глядя по сторонам. Напрягая зрение и обоняние, он вглядывался в полутьму, стараясь различить причину своего беспокойства. И тут он заметил, что воздух словно стал неровным, двигаясь и смешиваясь.