— Да, как лев, — мое слово звучало блекло, как отголосок рокового предсказания.
— Я знаю, детка, что всё сложно, но мы и это переживем. Надо держаться. Мы есть друг у друга. Я лишь молю Бога, дожить до твоего совершеннолетия. Не плачь, — он нежно вытер пальцами слезы, которые катились ручьем из моих глаз. — Не рви мне сердце, от него и так ничего не осталось.
Дедушка достал таблетки из внутреннего кармана пиджака, его рука дрожала, но стакан с водой он поднес так осторожно, словно держал в руках самый ценный клад. Стряхнув тревогу, он запил горсть таблеток.
— Что ж, надо выбираться из этой чёртовой полукомы, не дело лежать тут и жалеть себя, — его слова зазвучали как зов на отчаянное сражение с болезнью, судьбой и самой собой.
Глава 16. Ирис
Я проходила долгий и тяжелый путь реабилитации после сложнейшей операции в результате автомобильной аварии. Мой эмоциональный и физический опыт был исполнен боли, слез и отчаяния, но каждый шаг на этом пути вел меня к новому началу.
После операции я ощущала, что все вокруг серое и безжизненное. Боль стала моим постоянным спутником, а память об аварии мучила как кошмар. Я все еще просыпалась среди ночи в истерике. Ольга Леонидовна даже направила меня на консультации к психотерапевту, но результат они пока не давали. В моем сердце теплилась искра надежды — надежды вернуться к танцам, к своей страсти.
Сначала каждое движение было пыткой, каждый шаг вызывал сильную боль. Но я была настойчива и не сдавалась. И вот однажды, среди белых стен реабилитационного центра, я встала на ноги. Слезы радости и облегчения текли по щекам — и это был первый шаг к новой жизни.
Однако самое трудное пришло потом — признание перед собой, что балет, моя страсть и жизнь, должен стать лишь воспоминанием. Последствия аварии оставили след не только на теле и душе, делая невозможным продолжение моей карьеры танцовщицы.
Соблюдая строгий режим и диеты, я все равно набирала вес из-за длительного пребывания в неподвижности. Плюсом, вернее минусом был еще тот факт, что моя новая реальность — это хромота на одну ногу. Вот эта новость для меня стала действительно испытанием, которое я должна была принять. Но в моих глазах всегда горел огонь надежды на новую жизнь, полную новых возможностей.
Я чувствовала, как земля под ногами исчезла, оставив меня наедине с пустотой и отчаянием. Я была потрясена осознанием того, что дверь в мир балета закрылась перед мной. Словно ветер неожиданно захлопнул клетку, лишив меня возможности продолжить свое страстное путешествие по балетной сцене.
Балет был не просто профессией для меня — это было для меня всё, вся моя жизнь, каждое движение, каждый вздох наполнены были этим искусством. Я вложила в него все свои мечты, амбиции, свою душу. И теперь, когда эта часть моей жизни была обречена на завершение, я чувствовала себя потерянной и беспомощной, словно птица, лишенная крыльев.
Новый путь представлялся мне туманным и неизведанным. Куда идти, что делать, если не балет? Все, чему я научилась, все, чему посвятила свою жизнь, казалось утраченным. Слезы горьких разочарований текли по щекам, а сердце дрожало от боли при мысли о будущем, лишенном моего горячо любимого балета.
Но в это сложное время внутри меня зрело что-то новое, что-то, что хотело вырваться наружу и показать, что во мне есть сила и решимость преодолеть и эти трудности. Новая глава моей жизни только начиналась, и я понимала, что даже несмотря на закрытые двери, перед мной открываются другие двери и мне нужно найти лишь ту дверь, которая позволит наполнять мою душу и сердце так же, как балет делал это ранее.
Врачи сделали все, что могли, и держать меня в больнице не было смысла. Я ждала дедушку и выписку. Мне не терпелось вернуться домой, к себе в комнату. Он суетливо прятал от меня глаза. Мы сели в такси и молча ехали по незнакомому маршруту. Я не стала спрашивать куда делась наша машина. Дед выглядел уставшим. Ехали мы недолго.
Такси остановилось у многоэтажки. Мы вышли, дед взял немногочисленный мой скарб и предложил войти в подъезд. Мы поднялись на последний этаж — двадцать второй. И вошли в квартиру, которая находилась в глубине большого тамбура. На этаже было всего две квартиры. Подъезд не выглядел мрачным, просто непривычно пахло сыростью.
Перешагнув порог квартиры, я немного выдохнула. Ремонт был не дизайнерский, но очень достойный в светлых тонах. Квартира оказалась трехкомнатной, небольшой. Я осмотрела каждый уголок, каждую деталь, словно пытаясь впитать в себя новое место.