Оказывается, днем в метро так хорошо. Свободно, никакой давки. Пересев на свою ветку, даже обнаруживаю, что в вагоне есть свободные места. Всю дорогу непрерывно думаю о переменах в моей судьбе. И весь вечер дома – тоже. Не могу понять, в чем подвох. До сих пор Гуров вроде бы прекрасно обходился без помощника. Но, даже если допустить, что он действительно ему понадобился, то почему именно я? Я не самая подходящая кандидатура для этой должности, опыта и квалификации мне явно не хватает. Его объяснения всерьез я как-то не принимаю. Да, у меня хорошее образование, но оно тут у всех неплохое, если не брать в расчет техперсонал. Моя личная заинтересованность – допустим, но мой, пусть небольшой, опыт подсказывает мне, что хорошая зарплата сама по себе способна заинтересовать кого угодно. Подозреваю генерального в самых дурных намерениях. Наверное, хочет вволю надо мной поиздеваться, держать под рукой, как манекен для битья, чтобы было, на ком сорвать раздражение.
И вообще, мысль о том, что придется работать вместе с Тором, вызывает что-то вроде паники, представляю, какой это будет пресс. С другой стороны – притягивает и возбуждает. Быть все время с ним рядом, постоянно чувствовать его бешеную энергетику, эту мощную, властную ауру, ну да, Пояс Силы, ага. Это так… волнует. Так волнует, что лицо начинает гореть, а по спине пробегает сладкая дрожь. Что интересно, о материальной стороне вопроса я почему-то совсем не вспоминаю, хотя большой оклад – это очень даже неплохо. К ночи довожу себя до того, что меня просто трясет, адреналина во мне уже больше, чем крови, и я долго ворочаюсь на своем диване, не в состоянии уснуть.
***
Похоже, я сильно преувеличил коварство Гурова. В первый же день убеждаюсь, что помощник ему действительно нужен, он сразу же заваливает меня работой. На моем столе, он, кстати, стоит в отдельном кабинетике, в который из приемной ведет еще одна дверь – справки, отчеты за прошедший месяц из разных подразделений. Та же самая информация – в компьютере. Мне надо все это изучить, увязать друг с другом по времени и по смыслу, Поставить везде ссылки, чтобы генеральный мог легко и быстро все это просмотреть, не копаясь в куче бумаг и файлов. Интересно, кто занимался всем этим раньше? Судя по всему – никто. Усмехаюсь про себя: господин Гуров явно переоценивал свои работоспособность и силы. Вздохнув, придвигаю поближе к себе стопку документов, открываю в компе нужную папку. Ну что ж, начнем.
В мои обязанности входит много чего. Например, поиск в интернете необходимой Тору информации. Просмотр подготовленных ему на подпись документов. Не очень понимаю, зачем это нужно, их ведь составляют специалисты. Но мой начальник считает, что «свежий взгляд» способен заметить какой-нибудь ляп, и приводит в пример, как когда-то давно, еще в Советском Союзе, одна секретарша напечатала «водопроводная бомба» вместо «водородная». Опечатка выглядела правдоподобно, не резала глаз, и в результате документ в таком виде дошел до очень высоких инстанций. Вот, мол, я и должен следить, чтобы не произошло что-то подобное. Не представляю, откуда он взял эту историю, думаю, где-нибудь вычитал. Вообще, как я убеждаюсь, он довольно начитан, и в голове у него масса самой разной информации, не имеющей никакого отношения к бизнесу. Вот забавно, почему-то это приятно, я даже вроде как немного им горжусь, хотя, казалось бы, мне-то что.
Помимо этого я зачем-то должен присутствовать на совещаниях, иногда на встречах с деловыми партнерами. Еще одна моя функция – обсуждать с генеральным его проекты. Моя роль в этом «обсуждении» сводится к тому, что я выслушиваю его и иногда подкидываю какие-нибудь незначительные реплики. Тор говорит, что это помогает ему привести мысли в порядок и систематизировать свои идеи. Составляю не очень важные приказы и распоряжения, обычно Гуров в нескольких словах излагает мне суть, а дальше – дело техники. Очень важные он готовит сам.
Вообще, если честно, работать с ним, наблюдать за тем, как он решает возникающие проблемы, строит свои смелые планы – здорово. Хотя нелегко. Он сам выкладывается полностью, и, естественно, загружает по полной программе меня. Мой рабочий день, так же как и мои должностные обязанности, не имеет четких границ, я должен все время быть у Тора под рукой и оставаться на месте до тех пор, пока работает он. Кроме тех случаев, когда он в конце дня отправляется куда-нибудь по делам без меня и не предполагает возвращаться. Тогда он меня отпускает. В остальные дни задерживаться иногда приходится допоздна. В это вечернее время я плюс ко всему еще выполняю обязанности секретаря – что-то напечатать, до кого-то дозвониться. У Аллы, в отличие от меня, рабочий день нормированный.
И, да, я все-таки варю ему кофе. Наверное, если бы я отказался, он действительно не стал бы настаивать. Но у него в конце дня иногда такой утомленный вид. Так что делаю это по собственной инициативе, так же, как сделал бы для любого другого усталого человека. И даже вдруг обнаруживаю в себе желание сделать что-нибудь такое, что мне и в голову не пришло бы делать для кого-то еще. Например, поставив чашку на его стол не выйти тихо из кабинета, а, стоя у него за спиной, коснуться ладонью темных, чуть сильнее, чем надо отросших волос. Один раз я почти это делаю, удерживаюсь в самый последний момент.
Перемена в моем отношении к нему меня пугает и злит. Не хочу ничего такого, не хочу этого участия, этих теплых чувств. Намного привычней и проще его ненавидеть. Пытаюсь с этим бороться: заставляю себя вспоминать все те насмешки и оскорбления, которые мне от него перепали. «Шлюха» и «сучка» - на балконе во время новогодней вечеринки, «пустышка», «сорняк», «простейшее» - на Острове, на крыльце его бунгало. Вспоминаю даже, как чуть не растянулся на полу бара, когда он задел меня плечом. Старательно возрождаю в себе обиду и неприязнь, которые испытывал в эти моменты, но почти не помогает. Потому что с этими воспоминаниями крепко сцеплены совсем другие: сила и надежность его рук, тепло его дыхания на губах, его ладони, мнущие рубашку на моих плечах. Его тяжесть на мне, дразнящее прикосновение к моей спине волос на его груди, колючая щетина, царапающая мою щеку, запах разгоряченной влажной кожи и океана, запах текилы и его возбуждения... Еще навязчивый, приторный запах туалетной воды, который к тому же все время чувствую наяву, черт, ну совсем ему не идет, сказать ему, что ли, об этом. Ему куда больше пойдет запах травы и хвои, запах свежего дерева, благородный запах хорошо выделанной кожи, примерно, как у виски. Тот же запах океана, в конце концов… Но никак не этот сладкий тяжелый парфюм, кто ему только его посоветовал.
Эти воспоминания непрошеными гостями вторгаются в мои мысли, хозяйничают у меня в голове, мешают сосредоточиться на работе. Волнуют, в конце концов. Так же, как волнует осознание того, что в этот поздний час мы с ним одни не только в его кабинете, но и на всем этаже, может быть, даже во всем здании, хотя это вряд ли, в редакциях наверняка кто-то есть. Насколько все-таки спокойней и проще, когда в приемной сидит собранная, профессионально приветливая Алла.