Коротко обрисовываю ситуацию. Гуров внимательно слушает, потом кивает:
- Набивался в друзья, говоришь? А теперь, значит, решил лягнуть.
Наконец, оборачивается ко мне, на морде самодовольная ухмылка:
- Не находишь, что я вовремя появился? Этот Толик теперь как следует подумает, прежде чем снова доставать.
Все так и есть, конечно же, вовремя, я так ему благодарен. Но не могу же я вот так, сразу, это признать? Поэтому упрямо бормочу себе под нос:
- Теперь он подумает… Теперь он подумает, что я зарабатываю себе на жизнь на панели. Останови, пожалуйста, поближе к метро.
Вот удивительно, он совсем не обижен моей показушной неблагодарностью, отвечает добродушно и даже, пожалуй, весело:
- Зачем? Раз уж так вышло, довезу тебя до дома. Заодно посмотрю, как ты устроился.
Это что же, он собрался ко мне зайти? Гуров в моей халупе? Shit. Вяло пытаюсь возразить:
- Да чего там смотреть? Оно тебе надо…
- Может мне быть интересно, как живет мой помощник?
Пожимаю плечами. Ну, раз так приспичило… Не морщись потом, я отговаривал. Плавное движение мощной машины размаривает, убаюкивает, в салоне тепло. В этом тепле мой простуженный нос начинает течь, по-босяцки им шмыгаю, черт, как некультурно…
- Открой бардачок, там должна быть пачка бумажных платков.
Вот это – кстати, носить с собой носовой платок я так и не приучился, эту полезную привычку не смогли мне привить ни родители, ни воспитатели в британской школе. Открываю, быстро осматриваю. Все как у всех, обычный автомобильный набор. Сложенный пополам полис ОСАГО, тонкая книжечка ПДД, жвачка, те самые платочки, сигареты. Сигареты? С удивлением разглядываю плоскую узкую пачечку, дурацкие дамские «гвоздики», только не говорите мне, что он сам курит эту фигню, ни за что не поверю. Молча вытаскиваю платки, аккуратно закрываю бардачок. Оказывается, в жизни Гурова есть какая-то женщина. Вот как. Как-то никогда об этом не думал. Хотя, собственно, почему? Конечно же, есть. Должна быть. Было бы странно, если бы не было.
Уговариваю себя, что все в порядке, все нормально. Он богатый, крутой мужик, баб к нему тянет просто магнитом, неужели я думал, что он ведет монашеский образ жизни? Рядом с ним непременно должна быть женщина, в конце концов, это естественно. Это нормально, но так расстраивает… Яростно сморкаюсь в мягкую бумагу, извожу штук пять платков. Наконец-то можно нормально дышать. Очистившийся нос тут же улавливает сладковатый запах парфюма. Черт, да кто же ему его посоветовал! Наверное, та же самая баба, которая оставила в машине цыбарки. Какой же у нее отвратительный вкус. Не выдерживаю:
- Послушай, твоя туалетная вода… выбрось ее!
- Да? А что с ней не так?
- Она тебе не подходит! Не представляю, какая дура тебе ее подарила!
Теперь пожимает плечами он:
- Вообще-то никто не дарил. Продавец в магазине рекомендовала. Мол, очень модный парфюм и все такое.
На душе почему-то становится чуть легче, хотя с чего бы? Сигаретки из бардачка никуда не денешь. Смущенно бормочу:
- Я и говорю: дура какая…
Он усмехается.
- Ну, если ты так настаиваешь… Могу поменять. Мне, в общем-то, все равно, зачем я буду зря раздражать своего помощника. А что бы ты предложил?
Shit, не могу понять, он серьезно, или снова смеется? Но, черт возьми, как приятно… Снова смущаюсь:
- Я тебе что, твой имиджмейкер? Да брызгайся ты чем хочешь…
- Ну, а все-таки?
- Ну, не знаю… Что-нибудь свежее, шипровое. Древесное, травяное. Может, слегка цитрусовое… Грейпфрут, например. Да что тебе, некого больше спросить?!
Серьезно кивает:
- Хорошо, я подумаю.
Так, за разговором, незаметно доезжаем до моего дома. Без особой надежды еще раз спрашиваю Гурова, не передумал ли он ко мне подниматься, мол, уже поздно и все такое… Но он все-таки заходит. По хозяйски пристраивает на вешалке свое черное пальто, бегло осматривает мое помещение, проходит на кухню, садится за стол. Спрашивает, не угощу ли его чашкой кофе.
- Какой еще кофе… Я за этот вечер тебе его, по-моему, уже литр сварил. Не боишься, что мотор откажет?
- Ну, тогда чай. Зеленый есть?
- Есть. Но только в пакетиках.
Несмотря на мою долгую жизнь в Англии, я так и не перенял у британцев их фанатичную любовь к чаю. Конечно, я его пью, но, в отличие от кофе, вовсе не предъявляю к нему каких-то высоких требований. Поэтому чай у меня самый простецкий, нечего зря шиковать.
- Давай в пакетиках. Ну же, не жмись, как-никак, я все-таки тебя сегодня спас.
- Ну, как знаешь. Я предупредил.
Грею чайник, наливаю в большую кружку кипятка, кидаю туда пакетик «Принцессы Явы» с жасмином. Пей на здоровье, для хорошего человека дерьма не жалко. Себе тоже наливаю. В молчании пьем. За стол не сажусь, подпираю тумбочку кухонного гарнитура. Мне кажется, если я сяду, это будет как-то… слишком интимно. Вдвоем, на кухне, друг против друга, совсем по-семейному, не надо этого ничего.
Допив, он встает, вежливо говорит спасибо, идет в крошечную прихожую. Плетусь за ним, мне уже совсем плохо, сопли снова ручьем, хочу скорее остаться один, принять обжигающий душ, выпить еще ведро горячего чая, забраться под одеяло и крепко уснуть. Мне обязательно надо к утру привести себя в порядок, я не могу пойти на больничный, с моим отсутствием стажа мне оплатят всего шестьдесят процентов. Оклад помощника, конечно, больше, чем прежний, но все равно, после вычетов за долг, за квартиру, после оплаты коммунальных платежей остается довольно мало. Слава богу, Тор замечает мое состояние и великодушно разрешает мне два дня отлежаться дома. Одевшись, он несколько секунд молча стоит в дверях, как будто хочет еще что-то сказать, потом прощается, и я остаюсь один. Тут же шмыгаю к окну, слежу за тем, как он выходит из подъезда, садится в машину. Втайне надеюсь, что, может быть, он обернется, посмотрит на мои окна. Но он не оборачивается. Провожаю глазами выезжающую из нашего грязного двора черную «Ауди».
Глава 5
Вот уже почти два месяца, как я – личный помощник Гурова. Я по-прежнему завален работой, даже сильнее, чем раньше. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот, я втянулся, освоился и то, на что поначалу тратил час, теперь занимает минут двадцать. Особенно тяжело становится, когда увольняется Алла и мне приходится вдобавок к своим, еще выполнять и ее обязанности. Прошу, никогда не иронизируйте по поводу работы секретарш, особенно секретарш больших начальников, я так точно в жизни больше не буду. Уверяю вас, они очень занятые люди. Дозвониться, напечатать, разыскать. Знать наизусть распорядок работы генерального вперед на несколько дней. Проследить, чтобы он не опоздал на какую-нибудь встречу или вообще о ней не забыл. Напомнить ему, чтобы пообедал. Стоять насмерть как скала перед незапланированным посетителем, который полон решимости во что бы то ни стало прорваться к директору в кабинет именно в тот момент, когда там идет важное совещание. Собрать всех, кого надо, на это самое совещание. И все это с самым доброжелательным видом и с неизменной приветливой улыбкой, даже если она с утра поругалась с мужем или у нее болит живот.