Наше путешествие заканчивается в какой-то деревне. С сомнением оглядываюсь: где же элитный коттеджный поселок? Где особняк в викторианском стиле, где роскошный английский парк с тенистыми аллеями, ухоженными газонами и цветниками? И где, черт возьми, теннисный корт и бассейн? Совершенно обычный дом. Небольшой, можно даже сказать, маленький. На первом этаже кухня и что-то вроде гостиной. Второй этаж – большая мансарда, там спальня. Вместо камина – стройная круглая печь. Она выложена красивой плиткой цвета топленого молока с терракотовым орнаментом. Один бок выдается в кухню, другой в гостиную. К дому пристроена маленькая незастекленная веранда. Во дворе густая, аккуратно подстриженная травка, которая, впрочем, явно не дотягивает до английского газона. Несколько плодовых деревьев, кажется, вишни и яблони. Периметр обсажен смородиной и сиренью. В доме есть газ и все удобства. И в нем уютно. Но довольно просто. И чисто.
Спрашиваю Тора, кто за всем этим следит. Он отвечает, что соседи. Пожилая пара. Он им за это платит приличные деньги, по деревенским меркам вообще целое состояние. Муж поддерживает дом в порядке, зимой протапливает, ухаживает за садиком. Жена иногда прибирает. Она же будет нам готовить. Если, конечно, я не собираюсь сам исполнять роль феи домашнего очага и лично стоять у плиты. Ну что за язва, нельзя было обойтись без дурацких шуточек? Делаю вид, что не заметил насмешки. Серьезно отвечаю, что не считаю себя вправе претендовать на такую роль, пусть лучше готовит соседка.
Стоят тихие солнечные дни. Днем тепло совсем как летом, но вечерами уже холодно, приходится одевать свитер. Ведем спокойную ленивую жизнь, поздно просыпаемся, днем подолгу гуляем по окрестностям, валяемся в еще зеленой траве. Недалеко от деревни таинственная громада леса. В первый день отправляемся на прогулку туда. В лесу мне не нравится. Ничего похожего на просторные торжественные кущи, которые показывают в кино или на аккуратные ухоженные европейские лесочки. Он весь какой-то заросший, повсюду завалы сухих веток, иногда попадаются упавшие деревья. Через все это приходится пробираться, уже через полчаса устаю, как собака. Ну его, этот лес, лучше буду любоваться им издали. Ходим на озеро. Купаться уже холодно, поэтому сидим на берегу, наблюдая за стайкой уток или просто скользя глазами по пустой водной глади. Берем с собой удочки, но они так и лежат без дела. Я не любитель рыбалки, Тор, видимо, тоже относится к ней без фанатизма. Он действительно ко мне не пристает, и мне самому тоже совершенно не хочется. Такой покой, такое умиротворение. В этой сонной расслабленной лени, охватившей душу и тело, как-то нет места для секса, тем более, такого резкого и нервозного, какой обычно бывает у нас. Несмотря на то, что мы спим с ним в одной постели, другой просто нет. Но засыпать у него под боком очень приятно.
В последний вечер погода портится. Сижу на перилах, дышу прохладной, уже совершенно осенней свежестью, слушаю бормочущий в саду дождь. Пространство веранды слабо освещено кухонным окном, поэтому ночь, обступившая дом со всех сторон, кажется еще черней. В этой темноте не видно падающих с неба струй, но все вокруг наполнено влажными дождевыми шорохами и вздохами, звонкими щелчками капель по листьям, запахами мокрой зелени и сырой земли. Тор, облокотившись, стоит рядом. Мне так хорошо с ним в этой осенней ночи. Как жаль, что завтра мы уже уезжаем. Завтра мы уезжаем, а я так и не успел ничего о нем узнать. Решаюсь нарушить молчание.
- Послушай… А почему вот так? Ну, этот дом. Почему такой?
- Какой?
- Маленький. Скромный. В какой-то деревне.
- А ты ожидал огромный трехэтажный коттедж комнат на сорок?
- Хотя бы на двадцать.
- А что именно тебя не устраивает? В нем вроде бы есть все, что нужно.
- Да все устраивает. Но просто… Ты очень богатый человек, и дом у тебя должен быть соответствующим. Это же естественно.
- Ну, допустим, не такой богатый, как тебе кажется. Мировой кризис сильно потрепал мои инвестиции. И в издательство пришлось очень сильно вложиться. До сих пор приходится, хотя, думаю, скоро начнет давать доход. Максимум, через год. А насчет того, что естественно… Ты так считаешь? Я не женат, у меня нет детей, зачем мне двадцать комнат?
- Разве просто не хочется? Это ведь здорово, иметь большой красивый дом, парк, самую крутую тачку.
- Хочется?
Он ненадолго задумывается. Я ему не мешаю, тихо сижу, слушаю шорох дождя. Наконец он нарушает молчание:
- Для тебя такой уровень жизни привычный с детства, не знаю, поймешь ли… Но постараюсь объяснить. Попробуй представить, что ты бедный.
- Чего тут представлять? Я такой и есть.
- Нет, не такой. По-настоящему бедный, почти нищий. И вот ты начинаешь заниматься бизнесом, и у тебя появляются первые деньги. Не очень большие, но для тебя – целое состояние. Ты даже вообразить себе не можешь, какой кайф и какое ощущение свободы это дает. Ты заходишь в магазин, и тебе не надо прикидывать, от чего отказаться: от куска колбасы или от банки растворимого кофе. Ты в состоянии позволить себе все то, на что раньше даже боялся смотреть, а на ценники можешь вообще внимания не обращать. Покупаешь шмотки, ходишь по кабакам, снимаешь девок. Знал бы ты, как от этого прет!
- Ты так быстро на все это заработал?
- Да. Ты не представляешь, как просто тогда в этой стране можно было делать деньги. Правда, и потерять их было так же легко. Но я старался не зарываться, поэтому к двадцати годам у меня был уже вполне приличный капитал, я ведь рано начал. Конечно, приличный для тех лет. Вообще, возможностей была масса. Но, к сожалению, мне пришлось срочно мотать из страны.
- Угу, слышал что-то. Кажется, ты чего-то там не поделил с бандитами?
Тор усмехается.
- Ну, не поделил… Ты мне льстишь. Не такой уж я был крупной фигурой, чтобы что-то там с ними делить. Просто по незнанию, случайно, встрял в одно дело, сорвал им крупную сделку. Как я потом понял, сделка к тому же очень много значила для престижа группировки, после этого облома у них начались большие неприятности. Можно сказать, стало началом их конца. Не сразу, конечно, но все же. В общем, сыграл роль песчинки, случайно попавшей в отлаженный механизм. Хотя, вполне возможно, меня просто кто-то использовал «втемную».
Недолго молчит, потом продолжает:
- Но бандитам, конечно, было похер, каким боком я туда влез, так что пришлось срочно смываться. Группировка была не очень известной, в газетах о ней не писали, но сильной. В том городе, где я тогда жил, они заправляли всем. За бугром начал потихоньку опять разворачиваться. В развитых странах, конечно, делать мне было нечего, рынок там давно поделен. А вот Азия, Африка… Восточная Европа… Это – да.
- А как же твои родные? Ты не боялся, что бандиты начнут трясти их? Вроде бы, была такая практика.
- А у меня к тому времени уже не было никаких родных. Отца я вообще никогда не видел, мать умерла года за полтора до этого. Рак. Сама она была детдомовской, так что дедушкам и бабушкам тоже было взяться неоткуда.