- Привет.
Его теплая ладонь быстро оглаживает мою спину.
- А ну, быстро одеваться, простынешь!
А я что? Я не против. Действительно, зябко. Вчерашний дождь притащил откуда-то холод.
- Я еще в душ.
- Ладно. Только не копайся, один все съем.
Кивает на деревянный, такой же основательный, как табуретка, стол. Посреди под белой салфеткой блюдо с чем-то вкусным, во всяком случае, запах от него по всей кухне такой, что слюнки текут. Приподнимаю мягкую льняную ткань. На блюде горка пышных румяных оладушков. Рядом банка с желтоватой деревенской сметаной, в маленьком керамическом бочоночке светлый, почти белый мед. Мой пустой желудок издает громкий восторженный писк. Тор насмешливо фыркает:
- Иди уже, а то остынет все.
- Я мигом.
Пока меня не было, он успел нагреть чайник. Наливаю в толстую кружку заварки с какими-то душистыми травками. Различить в этом «коктейле» могу только мяту, остальное мне незнакомо, но очень вкусно. Завтракаем с удовольствием, никуда не спеша. Особо не беседуем, рты заняты делом. Наконец, немного наевшись, спрашиваю:
- Тор, когда поедем? После завтрака?
Он ненадолго задумывается, смотрит на меня, потом в окно, за которым сияет солнечный, шумный от ветра осенний день.
- Да, вообще-то, можно и после обеда. Все равно сегодня на работу уже вряд ли попадем.
После обеда он решает, что отъезд вполне можно перенести на следующее утро. Надо только пораньше выехать, два дня незапланированного отсутствия – это слишком. Я этому только рад. Если честно, немного боюсь возвращаться в Москву. Между нами пока что все так неопределенно и хрупко. Со стороны даже можно подумать, что не изменилось вообще ничего. Просто немного теплее взгляды, чуть бережнее касания. Чуть больше мягкости в голосе. И еще – что-то невысказанное, чему нельзя подобрать названия, но я это «что-то» чувствую. И боюсь, что в городе оно исчезнет.
Ближе к вечеру приходит сосед. Он собирается топить баню. Спрашивает, не хотим ли мы присоединиться. Тор вопросительно на меня смотрит:
- Пойдем?
Нерешительно пожимаю плечами. Баня… Наверное, здорово.
- Не знаю… У меня ничего неношеного не осталось. Кроме трусов. Как-то не хочется после бани надевать ту же одежду.
- Ерунда, сейчас чего-нибудь подберем.
- Тогда можно.
Он идет наверх, недолго роется в маленьком шкафчике и выдает мне чистую фланелевую рубашку. Она белая, в крупную коричневую клетку, очень мягкая. Потихоньку от него на секунду прижимаюсь щекой. Рубашка Тора… Явно будет мне велика. Ничего, подверну рукава.
Баня устроена по принципу сауны, жар сухой и легкий. Но очень сильный. Хозяин смеется: скажи спасибо, что баня не русская, в ней с непривычки вообще бы не выдержал. Они с Тором лезут на самый верх. Я скромно пристраиваюсь на нижней ступенечке, здесь хоть как-то можно дышать. В парилке вкусно пахнет горячим деревом, распаренными березовыми вениками. Мужики с азартом хлещут друг друга, потом принимаются за меня. Слава богу, не сильно, просто легко похлопывают. Мне даже нравится. Так приятно покалывает разгоряченную кожу. Украдкой посматриваю на свое божество. Загорелое мускулистое тело. Гладкое, блестящее от пота. Такая картина… На секунду жалею, что с нами хозяин. Если бы мы были вдвоем, много чего можно было бы придумать.
Рядом с парилкой маленький холодный чуланчик. Тор с соседом обливаются ледяной речной водой из огромной кадушки. Я не рискую. Смешиваю себе в деревянной шаечке теплую водичку, с удовольствием моюсь. В предбаннике не торопясь одеваемся. Рубашка так приятно льнет к телу. Как я и думал, ужасно длинная. Рукава вообще висят почти до колен, не только из-за разницы в росте, но и за счет ширины его плеч. Подворачиваю их посильнее. Низ оставляю навыпуск, если заправить, получится довольно безобразный комок. У соседа с собой термос с «фирменным» травяным настоем. Долго пьем ароматный горячий чай. После бани тело такое чистое, легкое. Собираясь домой, прихватываем с собой немного дров. Похолодало довольно заметно, Тор решил затопить печку.
В кухне он сваливает дрова на пол, порывшись в тумбочке, достает старую пожелтевшую газету. Перед печкой такой же, как у стола, деревенский половичок. Тоже в веселую красно-зелено-коричневую полоску. Только он размером побольше. Сажусь прямо на него. Смотрю, как Тор ловко укладывает аккуратные ровные чурбачки в небольшой топке, засовывает между ними несколько газетных листов. Потом сворачивает длинный бумажный фитиль, разжигает пламя. Он все всегда делает ловко, что за мужик. Вдруг вспоминаю разные, связанные с печками, страшные истории. С сомнением спрашиваю, не опасно ли? Мы не угорим?
- Расслабься, я умею. Тут главное, не слишком рано закрыть. Надо, чтобы все прогорело.
Его уверенность меня успокаивает. Завороженно смотрю на пляшущие в маленьком окошечке красные язычки. Тор присаживается рядом, разглядывает меня с какой-то странной, довольной улыбкой.
- Чего ты так смотришь?
Улыбается еще шире.
- Ты после бани такой симпатяга. Чистенький, румяненький. Даже хочется немного потискать.
Звучит слегка насмешливо, но не обидно. Конечно, считаю нужным возмутиться, хотя на самом деле мне даже приятно:
- Эй, я тебе не мягкая игрушка, чтобы тискать!
Тор весело смеется, опрокидывает меня на спину, ныряет руками под рубашку. Сильные смуглые пальцы ловко перебирают мои ребра, щекочут подмышками. Я громко, истерически хохочу, ужасно боюсь щекотки! Пытаюсь его отталкивать, брыкаться ногами, но разве с ним сладишь! Упускаю момент, когда игра переходит в ласку. Он вытягивается рядом со мной, одна рука упирается локтем в пол, другая, последний раз скользнув по ребрам, задерживается на моем животе, чуть проникает под пояс джинсов, проводит там пальцами. Захлебнувшись смехом, умолкаю. Его ладонь уже ниже, поглаживает между ног. Обхватываю его руками за шею, притягиваю к себе. Не прекращая ласкать, шепчет мне в самое ухо:
- Так хорошо?
Черт, зачем спрашиваешь? Неужели не ясно? Не хочу отвечать, так смущает… Это смущение непривычно. Не помню, когда я последний раз стеснялся в такой ситуации, я ведь давно уже не стыдливый девственник. Но то, что это делает он… То, что это его рука, его дыхание, его горячий настойчивый шепот… Именно это заставляет меня краснеть так отчаянно.
- Тебе ведь приятно? Ну, давай же, скажи!
Чуть киваю, крепко прижавшись щекой к щеке. Еле слышно шепчу:
- Приятно…
- Очень приятно?
- Очень…
Он слегка усиливает нажим.
- А так? Так еще лучше, да?
Опять молча трясу головой, судорожно вздыхаю, чувствуя, как его рука возится между нами с моей застежкой. Он приподнимается, тянусь следом за ним, смотрю, как он стаскивает с меня джинсы… трусы… мой выпущенный на волю член тут же подскакивает вверх, развратно подрагивая, торчит между клетчатыми полами рубашки… Ловкие пальцы очерчивают проступившие венки, мягко, плотно обхватывают, умело ласкают. Большой палец поглаживает влажную головку, ритмично надавливает… Снова откидываюсь на пол, он, не прерываясь, нависает сверху, пристально смотрит…