- Клара, хватит! Остановись. Мы с тобой старые приятели, я очень ценю тебя, как специалиста и всегда прислушиваюсь к твоим профессиональным советам. Но это не дает тебе права лезть в мою личную жизнь и указывать мне, где, сколько и с кем мне проводить время. Такого права вообще никто не имеет!
- Но…
- Никаких «но»! Что ты тут какую-то сопливую романтику развела? Просто сериал: юный любовник-разлучник, брошенная невеста… Ты же прекрасно знаешь, что за всей этой историей не стоит ничего, кроме денег!
Мыльный пузырь с тихим хлопком лопается, оставляя меня обнаженным и беззащитным перед внезапно открывшейся неприглядной правдой. Ничего кроме денег? Деньги. Всего лишь чертовы деньги, несчастные несколько сотен тысяч деревянных рублей, которые я тебе должен, мелочь для тебя, ты сам говорил… И это все из-за них? Я понимаю, тебе было удобно держать меня на виду, «контролировать процесс», как ты когда-то выразился. Но тогда зачем все остальное? Эта откровенность, эта нежность? «Кажется, я нашел кое-что другое. Что-то, на что совсем не рассчитывал». Это ведь твои слова? Ты это сказал. Сказал перед тем, как обнять, осыпать безумными поцелуями, слиться телом и, как мне казалось, душой… Ты… Чертов гребаный Террорист. Нет, ты просто сам дьявол, для тебя видно нет вообще ничего святого. И это ты мне рассказывал, как мало в человеческой жизни значат деньги? Как мало значат они для тебя?
Так пусто и холодно. Как будто я заснул в теплом счастливом раю, а проснулся на грязной льдине где-нибудь посреди Северного Ледовитого океана. И так больно в груди. Так больно, что просто нет сил держать этот чертов поднос. Опускаю подносик на секретарский стол. Кажется, слишком резко, потому что посуда звонко, испуганно дребезжит. На этот звук из кабинета выглядывает Тор. При виде меня на его лице появляется еле заметная улыбка. Какая довольная физиономия… Даже так? Ты рад, что я все услышал? Не могу, не могу, ни секунды больше не вытерплю. Поворачиваюсь к негодяю спиной, нетвердой походкой направляюсь к дверям. Краем глаза успеваю заметить, как удовольствие на лице Гурова сменяется недоумением, тут же следом – тревогой. Боишься, что добыча улизнет из ловушки? Плевать… Мне теперь абсолютно плевать, хуже уже не будет.
Так хочется быстрее уйти, не чувствовать этого холода, не видеть этой бесстыжей рожи… Это придает мне сил, выскакиваю за дверь, быстро иду по коридору…
- Антон, подожди!
Даже не оборачиваюсь.
- Антон!!
Да пошел ты… Чертов гребаный Террорист. Прибавляю шаг и через минуту уже быстро сбегаю по лестнице.
Я не знаю, куда мне деться, не могу понять, куда идти. В результате бесцельно и бестолково кружу по улицам. Я до краев полон обидой. Липкой, тягучей. Черной. Она тяжело колышется во мне, как мутное зловонное болото, подступает к горлу, стискивает его, не дает глотать. Она жгучая, как кипяток, такая горячая, что сердце заходится от боли. Она ледяная, как зимняя речная вода, от нее застывает кровь и останавливается дыхание. Иногда она поднимается до самых глаз, и все вокруг тонет в дрожащем сером тумане. Поэтому я существую как будто фрагментами. Время от времени обнаруживаю себя то у какого-нибудь киоска, внимательно рассматривающим сквозь пыльное стекло пустые сигаретные пачки и выгоревшие шоколадные обертки, то в маленьком скверике на лавке. Потом вдруг почему-то в парфюмерном магазине – зачем-то старательно нюхаю благоухающие разными ароматами длинные бумажные полоски. Спускаюсь в метро, бесцельно пересаживаюсь с линии на линию, толкусь у какого-нибудь столика с копеечными сувенирами. Наконец к вечеру оседаю в каком-то зачуханном баре.
В момент очередного просветления вижу себя за грязноватым, липким столом. Не знаю, я что-то разлил, или просто не вытерли после предыдущего клиента, совершенно не помню. Передо мной кружка пива. Зачем, почему пиво? С какой стати? Я ведь его не люблю. За столом я не один. Рядом какая-то девица. Она здорово пьяна, почти так же как я. Вот только я пьян не от выпивки. Я пьян от своей беды. Девица что-то от меня хочет. Никак не могу понять, что именно: внимания, секса, любви, денег? Она так и липнет ко мне, жарко и пьяно дышит в ухо, лезет за пазуху, елозит по щеке губами. Губы у нее в чем-то жирном, пахнущем дешевыми духами, кажется, это помада. Рубашка у меня расстегнута на несколько пуговиц и почему-то выправлена из брюк, галстук висит на шее свободной петлей, пиджак валяется на соседнем стуле. Девчонка ужасно мешает. Мешает тонуть мне в моем зловонном болоте, мешает упиваться своей тоской. Вяло отталкиваю ее, но она с поразительной настойчивостью лезет снова и снова. Да что ей надо-то, в конце концов? Так раздражает.
Следующий приступ осознания – в такси. С удивлением понимаю, что девица по-прежнему со мной. Пытаюсь ее высадить, но ничего не получается. На меня внезапно наваливается такая усталость, что решаю на все наплевать. Черт с ней, пусть едет, куда хочет. Тут же возникает мысль, что надо бы посмотреть по карманам, вдруг она меня уже обчистила. Хотя, вряд ли. Если бы обчистила, то не полезла бы со мной в такси. Но все же надо проверить. Принимаюсь себя обшаривать, обнаруживаю, что пиджака на мне нет, наверное, так и остался в том кабаке. Хорошо, что обычно я все таскаю в карманах брюк. Так, ключи… кошелек… телефон… пропуск в издательство… кажется, все на месте. Вот только паспорт… не помню, брал я его сегодня с собой, или нет.
Наконец, такси тормозит в моем дворе. Расплачиваюсь с таксистом, выхожу. Девчонка – следом. Тут же вцепляется в меня мертвой хваткой, жмется к боку. Черт, ну как же достала! Пытаюсь оторвать от себя нахалку, уговариваю ее оставить меня в покое и ехать домой. Все бесполезно, похоже, она твердо решила набиться ко мне в гости. И вообще, кажется, она настолько пьяна, что вряд ли понимает, что я ей говорю. С тихим глупым хихиканьем виснет у меня на шее, пытается залепить мне рот влажным слюнявым поцелуем. Shit, да что же это такое!
Краем сознания улавливаю, что где-то позади нас хлопает дверца машины, и нас почти тут же буквально отбрасывает друг от друга. Тупая, давящая боль в плече, напряженное от злости лицо. Гуров… Чертов гребаный Террорист… Отвожу глаза. Видеть его сейчас просто больно, гораздо больнее, чем чувствовать крепко вцепившиеся в меня железные пальцы. Он оборачивается к девице, тихо, со сдержанной яростью выталкивает сквозь зубы:
- Пошла отсюда.
Бесцеремонно тащит меня в подъезд, не дожидаясь лифта, молча тянет вверх по лестнице. Все это здорово напоминает то, как он тащил меня в свое бунгало, тогда, на Острове. Только сейчас мне намного хуже. После того, что я сегодня услышал, мне неприятно, нет, мне просто невыносимо его присутствие, не понимаю, зачем он только притащился. Ощущение несвободы, захлопнувшегося капкана, его хватка на моем запястье, как стальное кольцо наручников. И боль… Боль в несчастном, доверчивом сердце, так глупо обманутом в наивных смешных надеждах.
Чертов гребаный Террорист ловко обшаривает мои карманы, выуживает ключи. Отпирает дверь, толкает меня в квартиру, проходит следом. От резкого тычка, просто чудом удержавшись на ногах, залетаю сразу в комнату. Гуров проходит следом, снова вцепляется мне в плечи, впивается взглядом в глаза. Почему-то в этом взгляде такая ярость. Злобно, сквозь зубы выплевывает слова: