— Я потом понял это, — ответил он. — Но поначалу вспылил. Мне показалось, что ты смотришь на него… ну, короче, смотришь.
— Зайцев, ты опять начинаешь? — мигом вспыхнула я.
Бесит меня, когда он намекает на симпатию к тренеру. Неправ он, и точка.
— Ладно-ладно, извини, — примирительно поднял он вверх ладони, шелестя обёрткой букета. Потом поднял глаза на меня. — Просто… Ты мне очень нравишься, Соня. Серьёзно.
Немного опешила от такого внезапного признания и растерянно посмотрела на него. Как-то это не вовремя, что ли…
— Но ты все равно не имел права меня обвинять в том, что тебе показалось, Денис, — нашла силы оторвать глаза от пола и посмотреть на партнёра. — Ты ведь мне даже не парень, чтобы мне что-то высказывать.
— Я понимаю, — кивнул Денис. — Так давай это исправим. Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой, Соня. Ну не злись…
Зайцев сократил расстояние и почти прижал меня к стене, заблокировав руками с двух сторон, опершись ими о стены.
— Денис, — надавала я на его грудь руками, не давая себя поцеловать.
Единственное, что удалось ему — провести носом по шее. Вздрогнула, и поняла что мне это не нравится: эти касания, его близость, запах. Всё не моё. Очень странно — ещё неделю назад я сама им тайно любовалась, а сейчас его назойливое внимание стало раздражать.
— Скажи, что согласна, — говорил он мне то ли на ухо, то ли в шею. — Я ведь нравлюсь тебе, я знаю.
Не хватало, чтобы нас здесь кто-нибудь ещё застукал…
За спиной послышалось хмыканье.
Вот чёрт!
Тут же нервно дернулась в сторону. Мои глаза встретились с холодом серых глаз нашего тренера. Денис разомкнул объятия и глупо улыбался, глядя в пол. Камиль переводил взгляд с меня на Дена.
— Как раз и хотел с вами побеседовать обоими. А Зайцев уже тут как тут, — сказал Камиль. — В раздевалке есть кто-то?
Не сразу даже сообразила, что вопрос был задан мне, и он спрашивал про женскую раздевалку, до того была смущена данной ситуацией. И почему он все время застаёт меня в неловких ситуациях?
— Нет, — ответила я, наконец. — Я одна там.
— Тогда там и поговорим, — прошёл он мимо нас и дёрнул дверь на себя.
Мы потянулись за ним следом и вскоре оказались втроем в тесном помещении с металлическими шкафами и двумя лавочками друг напротив друга. На одну сел Камиль, на другую — мы с Денисом и посмотрели в ожидании на тренера. Он сидел, широко расставив мощные ноги и нахмурив брови, будто выбирая слова. Если Камиль начнёт говорить о том, что видел сейчас в коридоре, я сгорю от стыда…
— Значит так, — заговорил Камиль. — Я не хочу тратить своё время впустую. Вы то ругаетесь, то целуетесь в коридоре. Уже определитесь, что ли.
Я стыдливо спрятала глаза. Денис же явно приосанился, будто был доволен тем, что тренер увидел это безобразие.
— А мы уже определились, — ответил Зайцев и положи мне руку на талию.
Камиль проследил за его рукой и снова нахмурился. Мне неловко было при нем устраивать сцен и я стерпела руку Дениса на себе. Поговорим позже. Засранец ещё.
— Впрочем, меня ваш «Дом-2» совершенно не касается, — отозвался он. — Я хочу, чтобы несмотря на ваши страсти-мордасти, мы слаженно работали и дошли до победы. Вы должны задвинуть личное на задний план. Это понятно?
— Понятно, — отозвались мы.
Тренер ещё какое-то время говорил о новой тактике, а потом отправил нас на лёд. В спортивный зал мы уже не пошли — видимо, наши дела не так плохи, как любит говорить Камиль. Сегодня мы были на льду одни — первая индивидуальная тренировка. Почему-то испытывала волнение, выходя на лёд. Как пройдёт эта тренировка?
— Так, стоп, — разнёсся по пустому катку голос Камиля.
Почти всё время тренировки уже истекло, и мы, выжатые как лимоны, в очередной раз остановились по команде тренера.
— Зайцев, ты опять ошибся, — продолжил он. — В каких облаках ты витаешь? Соберись. Вы даже ни разу до конца номера не добрались за этот час. Ещё раз с самого начала!
Мы переглянулись и вернулись к первому элементу номера. Ног уже просто не чувствовала. Да уж, это вам не чуткая Ираида…
— Стоп! — послышалась очередная команда и мы снова обернулись на тренера. — Зайцев, ты мог бы сосредоточиться на танце?
— А я на чем сосредоточен? — огрызнулся он.
— На своей партнёрше, — ответил без обиняков Камиль. — Я просил оставить личное за дверью стадиона.
Покраснела как помидор. Было очень неловко слушать о себе в таком ключе.