Выбрать главу
Я позабыл охотничий азарт,Возненавидел и борзых, и гончих,Я от подранка гнал коня назадИ плетью бил загонщиков и ловчих.
Я видел – наши игры с каждым днёмВсё больше походили на бесчинства.В проточных водах по ночам, тайкомЯ отмывался от дневного свинства.
Я прозревал, глупея с каждым днём,Я прозевал домашние интриги.Не нравился мне век и люди в нёмНе нравились. И я зарылся в книги.
Мой мозг, до знаний жадный, как паук,Все постигал: недвижность и движенье.Но толка нет от мыслей и наук,Когда повсюду им опроверженье.
С друзьями детства перетерлась нить, —Нить Ариадны оказалась схемой.Я бился над вопросом «быть, не быть»,Как над неразрешимою дилеммой.
Но вечно, вечно плещет море бед.В него мы стрелы мечем – в сито просо,Отсеивая призрачный ответОт вычурного этого вопроса.
Зов предков слыша сквозь затихший гул,Пошёл на зов, – сомненья крались с тылу,Груз тяжких дум наверх меня тянул,А крылья плоти вниз влекли, в могилу.
В непрочный сплав меня спаяли дни —Едва застыв, он начал расползаться.Я пролил кровь, как все, и, как они,Я не сумел от мести отказаться.
А мой подъём пред смертью есть провал.Офелия! Я тленья не приемлю.Но я себя убийством уравнялС тем, с кем я лег в одну и ту же землю.
Я – Гамлет! Я насилье презирал,Я наплевал на датскую корону.Но в их глазах – за трон я глотку рвалИ убивал соперника по трону.
Но гениальный всплеск похож на бред,В рожденье смерть проглядывает косо.А мы всё ставим каверзный ответИ не находим нужного вопроса.
В.Высоцкий

Путь к себе

Все люди, кому посчастливилось общаться с Владимиром Высоцким, говорят, что он был душой общества, верным другом, доброжелательным, искренним, простым в общении и совершенно беззлобным… Он обладал необыкновенным даром влиять на людей. Эта феноменальная, невероятная сила воздействия, конечно, определялась глубиной его внутреннего мира, энергией души – энергией очень высокого уровня, которая и может заставить человека слушать каждое его слово, затаив дыхание. И, соприкасаясь с его творчеством, мы всегда чувствуем, что, несмотря на внешнюю открытость поэта, у него была та плоскость, в которую он не мог никого пустить, то внутреннее духовное измерение, где он находился всегда со всеми и в то же время – всегда один, благодаря чему, своими песнями, да и всем своим творчеством мог проделать такую огромную работу над сознанием и душой слушателя.

Эта сила определяла самостоятельность его поступков, она несла его по жизни, заставляя опережать время, в котором он жил. Эта же сила позволила ему вырваться из «наезженной колеи» житейского стандарта, дала способность преодолеть её инерцию, противостоять многочисленным соблазнам (по сути – ловушкам для Души), чтобы обрести возможность максимально самореализоваться на пользу всему миру, что и означает – исполнить предназначенную Всевышним миссию.

Чужая колея

Сам виноват – и слёзы лью,и охаю,Попал в чужую колеюглубокую.Я цели намечал своина выбор сам —А вот теперь из колеине выбраться.
Крутые скользкие краяИмеет эта колея.
Я кляну проложивших её —Скоро лопнет терпенье моё —И склоняю, как школьник плохой:Колею, в колее, с колеёй…
Но почему неймётся мне —нахальный я, —Условья, в общем, в колеенормальные:Никто не стукнет, не притрёт —не жалуйся, —Желаешь двигаться вперёд —пожалуйста!
Отказа нет в еде, питьеВ уютной этой колее —Я живо себя убедил:Не один я в неё угодил, —Так держать – колесо в колесе! —И доеду туда, куда все.Вот кто-то крикнул сам не свой:«А ну, пусти!» —И начал спорить с колеёйпо глупости.Он в споре сжёг запас до днатепла души —И полетели клапанаи вкладыши.