— Но зачем же тогда убивать себя? — не удержавшись, спросил я.
— Очень правильный вопрос, мой мальчик. Несчастный настолько попал под магическую власть алмаза, что уже не мог с ним расстаться. Но ему пришлось бы сделать это волей-неволей, просто благодаря естественным функциям организма. Драгоценность могла затеряться в канализации, или её вдруг обнаружили бы уборщики. В общем, этот человек предпочёл убить себя, лишь бы сохранить в своём теле алмаз Шести Раджей!
Все замолчали, пытаясь переварить услышанное.
— Гавкинс, где захоронен труп?
— Он ещё лежит в полицейском морге, — рассеянно пробормотал доберман, но тут же поправился: — Всё понял, сэр, лечу туда! Если алмаз в брюхе этого негодяя, мы его достанем. Если же этот рыжий умник опять водит нас за нос, то клянусь…
— Сливками, — предложил я.
— Клянусь, что вернусь сюда и выверну наизнанку вас обоих!
— Гавкинс, вы ещё здесь? — напряжённо спросил инспектор, и сержант галопом покинул наш дом.
Следом за ним стали прощаться и остальные.
— Минуту внимания, — возвысил голос инспектор Хаггерт. — Прошу понять меня правильно, но у полиции есть ряд вопросов по этому делу ко всем вам. Никому не разрешено покидать Лондон до окончательного завершения расследования. Особенно это касается вас, мистер Капур.
— Почему меня?
— Потому что вы подозреваетесь в убийстве своего секретаря мистера Уэкса.
Тигр понятливо покивал головой, давая понять, что не намерен скрываться от правосудия. При этом у него было такое выражение лица, словно он уже заранее договорился с палатой лордов, а то и лично с королевой. Вставая, он выписал Лису третий чек.
— Всё честно, месье Ренар. Вы нашли камень, а получить его со склада улик Скотленд-Ярда уже моя проблема. Уверен, это не займёт много времени.
— Таки вы порушили весь наш маленький гешефт, — скорбно простонал мистер Мингельшухер. — Но шо делать? Иногда есть такие дни, когда остаться при своих оно уже и есть прибыль!
— Не попадайся мне в узком переулке ночью, — с чарующей улыбкой предупредила моего наставника мисс Лилиана. — Хоть ты и отмазал меня перед этим полосатым котом, но твой должок только растёт. А я не прощаю долгов даже таким смазливым мужчинам. Не забывай меня, Ренар!
Чуть забегая вперёд, скажу, что наутро все лондонские газеты пестрели статьями о том, как сотрудники Скотленд-Ярда нашли в кишечнике серийного убийцы знаменитый алмаз Шести Раджей. Как и предполагалось, после соответствующих процедур камень будет возвращён законному владельцу сэру Радживу Капуру из провинции Маджипур в индийских колониях британской короны.
— Сэр, но как вы догадались, что он проглотил алмаз?
— Майкл, будь добр, тупо ешь омлет и не задавай глупых вопросов, — остановил меня мой учитель во время завтрака. — Просто я отсёк всё лишнее, и истина открылась мне с самой простой стороны.
— Но раньше вы говорили, что за этим делом стоит мощная преступная организация?
— Да, говорил. И что? Мне нельзя изменить своё собственное мнение или я не имею права на ошибку?!
В голосе Лиса прорезались нервные нотки. Он одним глотком допил свой кофе, вытер губы салфеткой, скомкал её и закинул в угол. Встал, сделал двойной круг пешей прогулки по комнате, видимо, для успокоения нервов, и резко обернулся ко мне.
— Вчера утром, очень рано, мне доставили телеграмму.
«Месье Ренар, уверяю вас, что данное дело слишком мелко и не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к возглавляемой мной организации. Рекомендую вам направить поиски в другую сторону».
Подписи не было.
Я осторожно отложил вилку.
— Понимаешь, мальчик мой, — задумчиво протянул Лис. — Они есть, они в курсе моих расследований и, уверив меня в своей невиновности, вдруг открыли мне глаза на иное решение задачи. Алмаз найден, но…
— Тайная преступная организация существует, — закончил я за своего учителя.
— А значит, у меня нет выбора. Нам с ними будет слишком тесно в Лондоне. Или я, или они, однозначно.
— Или мы, или они, — твёрдо поправил я со всем пылом юношеского максимализма. — Вы ведь не прогоните меня, сэр?
— Как можно?! — резко опомнился Лис. — Тем более что через десять минут у тебя тренировки. Шарль, возьмите что-нибудь потяжелее, мальчик начинает взрослеть.
И уже через пятнадцать минут я пожалел, что вообще появился на свет…
Глава 4
Мёртвые голуби
Три дня прошли относительно ровно. Мой учитель периодически уходил по своим делам, а моё время чётко расписывал дворецкий: тренировки, приём пищи, туалет по требованию, чтение книг, работа в мастерской, мелкая помощь по дому. Учитывая, что старик ещё и готовил на нас троих, мне было предложено взять на себя ежевечернюю мойку посуды и походы в ближайшую булочную.
Должен признать, это было не слишком обременительно, по крайней мере, до того часа, когда меня отправили за пончиками. Вопреки общепринятому мнению о том, что с мучного толстеют, и Лис, и старик-дворецкий никогда не отказывали себе в хрустящих французских багетах и ароматных круассанах с ванилью. Причём оба этих типа были если не страшно худыми, то весьма поджарыми.
Бывший боксёр, казалось, вообще состоял из одних костей и мышц. Нетренированными у него были лишь мимические, ни одна эмоция, ничто на свете не отражалось на его невозмутимом лице. А мой учитель был идеально сложен — тонок в поясе, но с широким разворотом плеч — по классической греческой традиции едва ли не «золотого сечения».
Двигался он порывисто, молниеносно переходя из сонно-пассивного состояния в бешеную активность. Считается, что в «близких к природе» превалирует звериная натура. Не берусь судить, в моей памяти Лис навсегда останется самым человечным существом на всей планете. Но вернёмся во времена моей юности и продолжим нашу историю.
Итак, после обеда меня отправили во французскую булочную купить свежую выпечку к вечернему чаю. Я был в этом заведении уже не один раз, пекарь Луи из Прованса, вечно молодой, вечно пьяный, обладал удивительным качеством мгновенного запоминания клиентов.
Стоило месье Ренару один раз представить меня ему, как уже дальше он безошибочно выделял меня из толпы посетителей, громко извинялся по-французски: «Пардон, пардон, мон ами!» — и передавал пакет с выпечкой без очереди, кто бы и как ни возмущался. Вот и сейчас стройный, чуть лысеющий весельчак с мягким прононсом приветствовал меня из-за прилавка:
— Мишель, я вас ждаль! Фот круассан три раза для моего камрада Ренар, багет для Шарль и два маленьких пончика про вас.
— Вы очень любезны, месье Луи. — Я передал ему деньги, привычно отказываясь от сдачи.
Он столь же привычно потянулся ко мне с четырьмя пенсами, но разулыбался и сунул их себе в карман.
— Бон аппетит, бо гарсон! Какой милый мальчик, не правда ль? Он напоминаль мне меня. Я биль так же кудрявь и очень-очень миль.
Ничто не предвещало беды. Погода была чудесной, после полуторачасового дождя выглянуло солнышко, старый дворецкий всё реже попадал по мне шваброй, Лис вёл со мной долгие беседы по вечерам… Правда, больше это походило на лекции по истории и психологии общественных отношений в социуме, но он самые скучные вещи умел подавать так, что заслушаешься.
Я мог не спешить, поэтому, пользуясь шансом нежданной прогулки, присел на пару минут на лавку в полуквартале от нашего дома. Рядом кружились голуби, от избытка чувств и хорошего настроения я достал один из пончиков, что мне подарили, и щедрой рукой покрошил птицам.
Второй уже собрался съесть тут же, но подумал, что с чаем это будет вдвое вкуснее. Вздохнув, я положил его обратно в пакет, встал с лавочки и… только сейчас заметил, что вокруг валяется с дюжину мёртвых голубей. Завизжала какая-то овца из «близких к природе», выгуливающая ребёнка, кто-то из мужчин, громко ругаясь, звал полицию, и менее чем через минуту двое суровых бобби взяли меня, как говорят русские, под белы рученьки.