Через полчаса Сидора Ивановича и Митю Чевелия уже можно было видеть за деятельной подготовкой к завтрашней ловле. Они заготовили по пяти удочек на каждого и по предложению Халабуды смастерили ещё и сачок с длинной ручкой на случай, если «стервец», который, безусловно, будет пойман, попытается оборвать или перекусить леску. Они осмотрели место ловли и обильно разбросали приманку — куски черного хлеба. Закончив такую тщательную подготовку, наши рыболовы уселись на берегу реки и стали мечтать о возможных результатах предстоящей ловли. Чевелий, которого интересовал вопрос, как подцепить на крючок не мифического краснопера, а самого Халабуду, намекнул, что ему как колонисту надо попросить разрешения отправиться завтра на рыбную ловлю: он ведь может опоздать на работу... И тут же добавил:
— А вдруг не отпустят, что тогда?
Размечтавшийся Халабуда, как и следовало ожидать, возмутился и безапелляционно заявил:
— Ты же не с кем-нибудь, а со мной пойдешь рыбачить! Я-то ведь над всеми вами начальник. Если захочу, так и десять колонистов возьму с собой! Понятно?
Чевелий поспешил воспользоваться этим и попросил дать ему на всякий случай справку — «на предмет его участия в рыбной ловле». Халабуда назвал Чевелия дураком, но парень не отставал, и в конце концов Сидор Иванович на клочке бумаги написал справку следующего содержания: «Чевелий Митька находится в моем распоряжении до необходимого срока. Сидор Халабуда».
Возвратившись в колонию, Халабуда отпустил Чевелия приказав ему на рассвете явиться в комнату для приезжих со всем «оборудованием». Митя сразу же помчался созывать на экстренное совещание своих друзей. Очень скоро в укромном уголке колонии были разработаны все детали завтрашней «ловли» Халабуды.
...Рано утром наши рыболовы уже сидели с удочками на берегу реки.
Прошел час, два, три... Солнце поднялось довольно высоко, но весь улов пока составляли две небольшие плотички. Чевелий с жаром убеждал Сидора Ивановича, что «настоящая рыба» пойдет позже — ведь и он, Митя, своего краснопера поймал позавчера что-то около десяти часов, не раньше!
Уже оттрубили сигналы на подъем, на завтрак, на работу, а наши горе-рыболовы, ничего не замечая и не слыша, продолжали упорно сидеть в ожидании «настоящей рыбы». Неожиданно из-за кустов показался Алексей Новиков и, делая вид, что не замечает Сидора Ивановича, начал кричать:
— Ты, Митька, чего тут сидишь? Ребята в поле работают, а ты возле речки прохлаждаешься! А для чего это ты пяты удочек захватил? На лягушек разве? Справедливо сказано и старой поговорке, что рыбка любит лодыря, а пашня труженика. Кто разрешил тебе отлучаться из колонии?
Чевелий сделал вид, что сильно напуган, вынул справку Халабуды и подал ее Новикову, но тот, не читая, спрятал справку в карман и продолжал:
— Смотри, еще и документик припас! Антон Семенович разберется, кто тебе его дал, и влепит хорошенько вам обоим — и лодырю и покровителю лодырей! А сейчас марш в поле, на работу!
— Ну чего расшумелся! — миролюбиво сказал Халабуда.
— А, Сидор Иванович! Добрый день! Вы тоже здесь? — сказал Новиков так, будто только теперь заметил Халабуду. — Нехорошо, Сидор Иванович! Видите, что колонист порядок нарушает, бездельничает, а вы его не гоните домой... Он и справкой от какого-то начальника, которому до колонии дела нет обзавелся. А вы ему потакаете... Счастливой ловли, Сидор Иванович!.. — И Новиков скрылся в кустах.
Крайне сконфуженный всем, что наговорил Новиков, Халабуда сразу же после ухода Чевелия поспешил в колонию, забыв даже о пойманных плотичках. Встреча с Антоном Семеновичем возле комнаты для приезжих, видимо, окончательно испортила ему настроение, и Сидор Иванович, по этой ли причине или по какой другой, до самого вечера не выходил из своей комнаты.
...Оставшееся до общего собрания время Антон Семенович провел в беседах с ребятами. Увидев вышедшего наконец из дома и усевшегося на скамейке Халабуду, Антон Семенович с группой ребят направился к нему и пригласил его принять участие в общем собрании колонистов. Польщенный вниманием, Халабуда согласился придти.
Когда в зале появился Сидор Иванович, ребята дружно ему зааплодировали и с нетерпением стали ожидать, как развернутся события: большинство из них уже знало о подготовлявшемся «моральном наступлении» на руководителя Помдета. Собрание проходило спокойно, и добросердечный Сидор Иванович, растроганный и аплодисментами колонистов и тем, что его посадили на почетное место, с улыбкой оглядывал ребят, не предвидя никаких каверз и подвохов с их стороны.