В каждой секте, даже среди магометан, которых мы всегда считаем наиболее замкнутыми в себе, даже среди них мы видим, что если появлялся человек, пытавшийся действительно постичь и осуществить религию, то из его уст исходили пламенные слова: "Ты - Господь всех. Ты - в сердцах всех, Ты - вождь всех, Ты - Учитель всех, и Ты заботишься о земле детей Твоих бесконечно больше, чем это когда-либо способны сделать мы сами". Не пытайтесь разрушать ничью веру. Если можете, дайте человеку что-нибудь лучшее; если можете, станьте рядом с человеком там, где он стоит, и дайте ему импульс для движения вверх; сделайте это, но не разрушайте то, что у человека уже есть. Истинный учитель - лишь тот, кто может в одно мгновение принять любое из тысячи разных обличий. Истинный учитель - лишь тот, кто может мгновенно спуститься на уровень своего ученика, перенести свою душу в душу ученика, видеть его глазами, слышать его ушами, понимать его умом. Только такой учитель может поистине научить. А все эти отрицающие, сокрушающие и разрушающие учителя, которых так много в мире, никогда не сделают ничего доброго. В общении с моим Учителем я узнал, что человек может быть совершенен, даже остоваясь во плоти. Его уста никогда никого не проклинали, даже никогда никого не порицали. Его глазам было невозможно видеть зло, его ум утерял способность мыслить злое. Он видел одно лишь добро. Эта безграничная чистота, это бесконечное самоотречение и есть тайна духовности. "Ни с помощью богатства, ни с помощью потомства, но лишь одним самоотречением достигается бессмертие"[21], - говорят Веды. "Продай все, что имеешь, раздай деньги нищим и следуй за Мною"[22],- говорит Христос. Так говорили все великие святые и пророки, и они претворяли эти слова в жизнь. В самом деле, можно ли достичь великой духовности без такого самоотречения? Самоотречение это основа всякой религиозной мысли, где бы она ни возникала, и вы всегда увидите, что если идея самоотречения ослабевает, то чувственность вторгается в сферу религии и в той же мере убывает духовность.
Этот человек был воплощенным самоотречением. В нашей стране человек, становящийся саньяси, должен отречься от всякого мирского имущества и состояния, и мой Учитель выполнил это правило буквально. Было много людей, которые сочли бы за великое благословение возможность собственноручно принести ему какой-нибудь дар, которые с радостью дали бы ему тысячи рупий, если бы он эти деньги принял, но именно таких людей он отвергал. Он был великим примером и живым воплощением полного торжества над чувственными помыслами и алчностью к деньгам. Он был за пределами и того, и другого, и подобные люди необходимы для нашего века. Подобное самоотречение необходимо в наши дни, когда люди стали думать, что они не могут прожить и месяца без удовлетворения того, что они называют своими "потребностями", день ото дня чрезмерно растущими. Необходимо, чтобы в такое время появился человек, способный показать всем скептикам мира, что есть еще люди, не ставящие ни во что и золото, и славу мирскую. И подобные люди еще действительно есть.
Еще одной главной идеей его жизни была огромная любовь к людям. Первая часть жизни моего Учителя была посвящена стяжанию духовности, а в оставшиеся годы он раздавал эту духовность людям. В том, что касается общения с религиозными наставниками, или с саньяси, обычаи в нашей стране не такие, как у вас. Люди запросто приходят к ним с разными вопросами, некоторые могут пройти пешком сотни миль только для того, чтобы задать один вопрос и услышать в ответ одно лишь слово. "Скажи мне одно лишь слово для моего спасения",вот ради чего люди идут к наставнику. Они приходят толпами, без всяких церемоний, туда, где обычно пребывает тот или иной наставник; например, он сидит под деревом, и люди подходят к нему и задают вопросы; и только уйдут одни, приходят другие. Таким образом, если человека очень почитают, у него иногда нет отдыха ни днем, ни ночью. Ему порой приходится непрерывно говорить. Час за часом люди могут идти и идти к нему, и он должен давать им наставления.
И к моему Учителю люди шли толпами, чтобы услышать его, и ему случалось говорить по двадцать часов в сутки, и это не один день, но месяц за месяцем, пока в конце концов тело его не надломилось под тяжестью этого огромного напряжения. Его любовь к человечеству не позволяла ему отказывать в помощи даже самому последнему из тех тысяч людей, которые искали его поддержки. Постепенно у него развилась опасная для жизни болезнь горла, но его нельзя было убедить воздерживаться от подобных напряжений. Как только он слышал, что кто-то пришел и хочет его видеть, он настаивал на том, чтобы пришедшего впустили к нему, и отвечал на все его вопросы. В ответ на увещевания он говорил: "Мне все равно. Я бы отдал двадцать тысяч таких тел, чтобы помочь одному человеку. Великая заслуга - помочь хотя бы одному человеку". Он не ведал отдыха. Однажды некий посетитель спросил его: "Господин, вы великий йог, почему вы не хотите направить силу вашего сознания хотя бы в малой степени на ваше собственное тело и излечить болезнь?" Сначала он ничего не ответил, но, когда вопрос был задан повторно, он мягко сказал: "Друг мой, я думал, что вы мудрый человек, а теперь вы говорите, как все другие люди. Мое сознание отдано Господу. Не хотите ли вы сказать, что я должен востребовать его обратно и снова направить в собственное тело, которое всего лишь клетка для души".
Так он продолжал проповедовать людям, и разнесся слух, что его тело скоро прекратит свое существование, и люди стали приходить к нему еще большими толпами, чем прежде. Вы не можете себе представить, как это бывает в Индии с великими религиозными наставниками, как люди буквально толпятся вокруг них и делают из них живых богов. Тысячи приходили и ждали своей минуты, чтобы только прикоснуться к краю его одежды. Именно такое поклонение духовности в другом и порождает духовность. Чего человек желает, чему он поклоняется, то он и обретает; и то же самое с народами. Если вы придете в Индию и выступите с политической лекцией, сколь угодно прекрасной и возвышенной, вы едва ли найдете людей, желающих вас слушать. Но придите в Индию и учите религии, живите религией, а не только говорите о ней, и сотни людей будут толпиться вокруг, чтобы только посмотреть на вас, чтобы прикоснуться к вашим стопам. Когда люди услышали, что этот святой человек, вероятно, вскоре их покинет, они стали приходить к нему еще в большем количестве, чем прежде, и мой Учитель продолжал наставлять их, совсем не думая о своем здоровье. Мы не могли воспрепятствовать этому. Многие люди приходили издалека, и он не согласен был отдыхать, прежде чем не ответит на их вопросы. "Пока я в силах говорить, я должен наставлять их",- слышали мы от него, и он не отступал от своего слова. Однажды он сказал нам, что оставит свое тело сегодня, и, повторяя самое священное слово Вед, он погрузился в самадхи и скончался - это было 16 августа 1886 года.
Очень немного было таких, кто знал в полной мере его мысли и его духовное наследие и способен был поведать их миру. Среди прочих он оставил нескольких юношей, отрешившихся от мирской жизни и готовых продолжать его дело. Предпринимались попытки сокрушить, сломить их. Но они твердо стояли на своем, вдохновляясь примером той великой жизни. Имея за плечами годы общения с той благословенной жизнью, они не сдавали своих позиций. Эти юноши жили как саньяси, собирая милостыню на улицах того города, в котором они родились, хотя некоторые из них происходили из весьма знатных семейств. Сначала они встретили большое сопротивление, но проявили упорство и день за днем распространяли по всей Индии идеи этого великого человека, пока вся страна не узнала эти идеи и не прониклась ими. Этот человек, родившийся в глухой бенгальской деревне, без всякого образования, одной лишь силой своей воли постиг истину и передал ее другим, оставив после себя нескольких юношей, чтобы поддерживать и распространять ее.