10
МОЙ ДОМ ЗА ТРИСТА ТЫСЯЧ И ДРУГИЕ ПОЛУТРИУМФЫ
В начале двадцатых я, как многие люди в кино, выручил солидные деньги на сделках с недвижимостью. Прожив некоторое время в нашем скромном голливудском доме, я занял 50 тысяч долларов у Джо Шенка и купил себе другой. Прожил в нём шесть месяцев и продал за 85 тысяч. Потом купил ещё один, прожил там ещё шесть месяцев и продал за 85 тысяч. Часть прибыли я отдал маме на покупку большого дома для всего семейства.
В 1924 году я построил красивый дом с тремя спальнями в Беверли-Хиллз для моей собственной семьи. Он обошёлся всего в 33 тысячи долларов, но стоял на огромном участке с бассейном и был идеальным для нас четверых. Я был так уверен в нём, что не позволил жене посмотреть на него, пока не пришло время вселяться. Я хотел её поразить.
В тот великий день, когда она должна была его увидеть, мы взяли с собой миссис Беренис Манникс, её муж Эдди работал тогда менеджером на студии Шенка.
Моя жена бросила один взгляд на дом и заявила, что он слишком мал.
— Во-первых, — сказала она, — в нём нет комнаты для гувернантки. Где она будет спать?
Нашему Джиму было три года, а Бобу год. До тех пор мне никто не говорил, что им требуется гувернантка, которая будет ночевать в доме.
— Разве ты не понимаешь, Бастер? — сказала она. — Для нас нужна одна спальня, другая для мальчиков, третья для лакея и повара. И нам нужно место на ещё одну спальню для неё.
Тем временем миссис Манникс охала и ахала очень громко по поводу нового дома.
— О, что бы я дала за этот дом! — восклицала она. — Он совершенен.
Я посмотрел на жену, затем на неё.
— Если ты действительно хочешь его, Беренис, — он твой, — сказал я. — Пусть Эдди взглянет на него, и, если ему понравится, я вам его продам.
Дом понравился Эдди примерно так же, как его жене. У него было только одно сомнение насчёт покупки: Шенк мог решить вернуться в Нью-Йорк и сделать там свою штаб-квартиру. Если бы это произошло, Маннике был бы вынужден ехать с ним. В таком случае в любое время, когда ему придётся ехать на Запад, он бы продал его мне обратно за те же деньги. Вскоре Эдди стал одним из «Большой тройки» на студии «Метро-Голдвин-Майер». Он продержался там дольше всех, но по-прежнему живёт в доме, который был слишком мал для моей первой жены.
Я, конечно, ничем не рисковал, делая это предложение. В середине двадцатых годов поместья разрастались по всей Южной Калифорнии, а самые отборные участки и дома находились прямо здесь, в Беверли-Хиллз.
Дом, который я в итоге построил для нас четверых в Беверли, был таким громадным, что удовлетворил всех. Это был двухэтажный особняк с пятью спальнями, двумя дополнительными спальнями для прислуги и трёхкомнатными апартаментами над гаражом для садовника и его жены, работавшей у нас горничной. Что вместе с поваром, лакеем, шофёром и гувернанткой составляло шесть человек прислуги.
Дом стоял на трёх с половиной акрах красивой лужайки. Вместе с землёй он обошёлся мне в 200 тысяч долларов, и мы потратили ещё 100 тысяч, обставляя его. Часть мебели я спроектировал сам: огромную кровать, которую жена хотела для своей комнаты, элегантную кровать для себя и пару чудесных высоких бюро из тёмного дуба с зеркалом во весь рост между ними. Я заказал эти предметы у плотников на студии.
До сих пор помню, как трепетал от волнения и гордости в день, когда Ник Шенк впервые увидел дом.
Этот мультимиллионер присвистнул и прошептал: «Надеюсь, Бастер, ты не зашёл слишком далеко».
Я сказал ему: «Нет» — и искренне верил в это. К тому времени я получал 2 тысячи долларов в неделю плюс 25 % от прибылей с моих фильмов, что давало мне дополнительно 100 тысяч в год.
Вложить 300 тысяч долларов в дом показалось мне самым надёжным, что я мог сделать. Конечно, мне не приходило в голову, что однажды жена заберёт у меня это чудесное имущество. В связи с чем вспоминаю, что, после того как мы въехали в дом, личные траты жены на одежду и разные безделушки в среднем достигли 900 долларов в неделю, и я никогда их не ограничивал.
Теперь я понял, что в нашем браке был один недостаток: моя жена, неудавшаяся актриса, могла соревноваться с женщинами-звёздами из нашей компании только в области трат, развлечений и роскошной жизни. Это было чем-то вроде работы, потому что в ту эру бешеного мотовства очень немногие женщины-звезды немого кино отличались бережливостью, а их заработки были огромны. Но было бы нечестно и смешно притворяться, что я сам был бережливым. Я покупал себе всё, что хотел, в том числе лучшую одежду, машины, охотничье и рыболовное снаряжение. Я не пожалел денег ни на громадный бассейн, ни на внутренний двор позади дома. Я потратил 14 тысяч долларов только на то, чтобы пересадить туда сорок две большие пальмы с подъездной аллеи.