В «Гранд-отеле» у Джина Хэршолта была острая роль гостиничного клерка, обезумевшего от беспокойства, потому что его жена ждала ребёнка. Генри Арметта сыграл бы нашего клерка, но его довело бы до трясучки другое испытание — кошка, ожидающая котят.
Я знал, что Джимми Дюранте будет совершенен в роли мнимого виконта, сыгранной Джоном Бэрримором, но вместо ухаживания за Гретой Гарбо в роли стареющей балерины он получил бы в объятия Мэри Дресслер.
Эдди и я дошли почти до истерики, думая о том, что Мэри может сделать в своей первой сцене. В ней она смотрелась в большое зеркало, распахивала горностаевую мантию длиной до колена, открывая фигу-ру-линкор в балетном костюме и тапочках длиной полтора фута, и ворчала: «Похоже, я становлюсь слишком старой для танцев, и боюсь, что моя публика больше меня не захочет».
Я сам получил бы роль Лайонелла Бэрримора — с небольшими изменениями, конечно. Врач в роковой сцене объявил бы, что я страдаю от икоты и мне осталось 30 или 40 лет жизни.
— Всего 30 или 40? — воскликнул бы я. — Значит, нельзя терять ни минуты.
И приказываю немедленно отправить в свой номер шампанское и икру, танцовщиц и цыганский оркестр.
— Пусть они покажут эту пародию на «Гранд-отель» через шесть месяцев после выхода их большой картины, — говорил я Сэджвику, — и готов спорить на «Метро-Голдвин-Майер» с кем угодно и па что угодно, от «форда» до «кадиллака», что моя шутка обставит их звёздный фильм.
Мы также обсудили преимущества: можно было использовать многие декорации из «Гранд-отеля», и большинство актёров были в контрактных списках «Метро-Голдвин-Майер», так что ввести их в строй было бы нетрудно и недорого. Я добавил, что даже воспользуюсь их сценарием.
Однажды, через некоторое время после увольнения с «Метро-Голдвин-Майер», ко мне пришёл Эдди Сэджвик, ухмыляясь, как мальчишка. Он сообщил, что рассказал Ирвингу Талбергу о моей пародии на «Гранд-отель», и Талберг захотел снять её.
— Он не может её снимать, — сказал я, — она не принадлежит ему. Она принадлежит мне.
— Ирвинг знает, — ответил Эдди, — и хочет поговорить об этом с тобой.
— Где?
— В его офисе, конечно.
— Я не могу вернуться на «Метро-Голдвин-Майер». Талбергу следовало бы знать это. Я не в той форме, чтобы возвращаться.
Конечно, это не было моей истинной причиной. Выгнанный таким способом, я решил никогда больше не приходить на студию, пока Луис Б. Майер не пригласит меня. К тому же я действительно был не в форме для возвращения, точнее, не в настроении.
Но я был дураком и признаю это. Потому что в критический момент Ирвинг Талберг решил за меня бороться. Думаю, что, помимо Нормы Ширер, его жены, я был его фаворитом среди звёзд «Метро-Голдвин-Майер». Он ценил мою работу выше, чем Бэрриморов, Гарбо, Кроуфорд и Мики Руни.
Всё могло получиться иначе, если бы я вернулся. Съёмки фильма, который я так стремился сделать, помогли бы мне бросить пить и восстановить мою репутацию человека, чьё единственное занятие — смешить людей.
Эдди Сэджвик, как любой успешный режиссёр, был мастером убеждать. И всё же в тот день он не смог уговорить меня сделать разумную вещь и унизиться.
Так что ничего не получилось из этой яркой затеи. А если бы получилось, думаю, я бы выиграл пари на что угодно, от «форда» до «кадиллака», и наша пародия обошла бы оригинал, хотя «Гранд-отель» собрал для «Метро-Голдвин-Майер» миллионы в 1932 году. А это был год, когда весь мир гадал, сможет ли она снова подняться на ноги в экономическом плане.
Увольнение с «Метро-Голдвин-Майер» испортило мои отношения с другими крупными студиями. Похоже, ни одной из них я не был нужен. Не знаю, какие дикие слухи ходили о моём алкоголизме и ненадёжности, но в этом плотно спаянном городе одной индустрии тогда было семь крупных студий, и все они могли потратить на фильм столько денег, сколько требовали мои комедии. Никаких предложений не поступило от остальных шести: «Парамаунт», «Фокс»,
«Коламбиа» «Уорнер бразерс», «Юниверсал» и «РКО».
Я ликовал, получив предложение из Флориды, где Мики Нилан недавно снял фильм под названием «Хлоя» и хотел следующий сделать со мной. Лью Липтон, комедийный сценарист, раньше работавший со мной, был вместе с Ниланом, и это ещё больше придало мне уверенности. Мне собирались платить ту же ставку, что на «Метро-Голдвин-Майер», — 3 тысячи в неделю. Финансирование поддерживалось группой распространителей «Кока-колы» и другими бизнесменами. Они надеялись сделать из Флориды центр кинопроизводства.