Прежде чем второй стражник успел выкрикнуть предупреждение, третий сломал ему шею и вонзил нож в сердце.
Ангус замер с поднятой рукой, готовый метнуть кинжал.
Третий охранник выронил нож и поднял руки.
– Не убивай меня, – прошептал он по-английски с сильным акцентом. – Я Станислав.
– Да, – Ангус опустил руку. – Что ты можешь нам сказать?
– Казимир думает, что вы сдадитесь, чтобы спасти смертных, – Стэн, нахмурившись, оглядел их. – Это все, что у тебя есть?
– Нет, – сказал Ангус.
Стэн кивнул.
– Казимир совершил большую ошибку. Он поставил Недовольных позади смертных, чтобы перерезать им глотки, но последний ряд – это все Недовольные. Мы телепортируемся за них...
– И уберите сразу весь ряд. Хороший план, – Ангус вынул из споррана мобильник. – Я напишу план Жан-Люку и узнаю, не прикончили ли они охранников.
Пока Ангус ждал ответа, Коннор повернулся к Мариэль.
– Что случилось с твоим взрывом? – прошептал он.
Она поморщилась.
– Боюсь, я теряю свою силу.
Она становится человеком. И слишком уязвима, чтобы быть здесь.
– Оставайся здесь, в лесу, – сказал он ей.
– Другая сторона готова. Идем, – Ангус жестом пригласил свою команду следовать за ним.
Коннор оглянулся, чтобы убедиться, что Мариэль осталась на месте. Она подняла руку в нерешительном взмахе.
Они поднялись на холм, чтобы поравняться с последним рядом трибун. Из леса на другой стороне донеслась вспышка света. Жан-Люк и его группа были готовы.
С их обнаженными мечами вампиры телепортировались за последний ряд Недовольных и пронзили их всех насквозь.
Казимир и его телохранители закричали, а остальная часть его армии повернулась к вампирам с оружием наготове. Смертные сидели устрашающе неподвижно и смотрели вперед, их разум все еще был под контролем.
– Бросайте оружие! – крикнул им Казимир. – Бросьте их, или я начинаю убивать смертных!
Вампиры колебались.
Один из телохранителей Казимира указал на Станислава.
– Предатель!
Глаза Казимира сузились. Он прижимал левую руку в перчатке к груди, изогнутую под странным углом, но другой рукой он сделал знак другому телохранителю. Охранник небрежно подошел к трибунам и перерезал горло смертному.
Коннор тихо выругался.
– Мне нужно убить еще одного? – спросил Казимир.
Роман с грохотом выронил меч.
– Я сдаюсь. Это я тебе нужен. Отпусти смертных.
Казимир ухмыльнулся.
– Я отпущу смертного за каждого из вас, кто умрет.
Коннор взглянул на часы. Вторая группа прибудет через несколько минут. Им нужно было потянуть время. Они убили больше дюжины людей Казимира, но у него оставалось еще сорок.
– Я не верю, что ты отпустишь кого-то из смертных, – крикнул Ангус.
– Я докажу это, – Казимир указал на Романа. – После того как я убью тебя, я отпущу первого.
– Согласен, – Роман медленно спустился по ступенькам к сцене.
Казимир усмехнулся и взглянул на Корки.
– Обязательно запиши это на пленку. Я хочу смотреть на смерть Романа каждую ночь.
– Будет сделано, дорогой! – крикнула Корки в ответ.
Роман вышел на сцену.
– Обыщите его, – приказал Казимир.
Двое его телохранителей обыскали Романа и нашли два ножа, которые бросили на сцену.
Казимир фыркнул.
– Ты думал, что убьешь меня, монах? Ты всегда был слабаком, – он сделал знак своим охранникам. – Подведите его ближе. Убедитесь, что он смотрит в камеру.
Стражники подтащили Романа к Казимиру.
Коннор посмотрел на часы. Мудак. Еще через две минуты придут. Осталось еще две минуты. Он поймал взгляд Ангуса и кивнул головой в сторону сцены.
Ангус кивнул.
Коннор телепортировался на сцену вместе с Ангусом, и они убили двух охранников.
Казимир схватил Романа рукой в перчатке и выставил его перед собой, как щит.
– Убить трех смертных!
Трое Недовольных на трибунах перерезали горло своим пленникам. Остальные смертные так и сидели, ничего не выражая.
– Бросьте оружие, или я убью еще троих! – крикнул Казимир.
Коннор и Ангус бросили свои мечи на сцену. К ним выбежала группа Недовольных. Некоторые схватили мечи и забрали оружие, в то время как другие схватили их и заломили руки за спину.
Казимир улыбнулся.
– Ангус и Коннор. Спасибо, что присоединились к нам. Теперь я смогу записать, как убью вас, когда закончу с Романом, – здоровой рукой он приставил нож к горлу Романа. – Ты записываешь, Корки?