– Дерьмо, – прошептал Коннор, когда священник направился прямо к офису Службы безопасности Маккея.
Он не мог притворяться, что его здесь нет. Со стоном он откинул назад длинную прядь волос, выбившуюся из-под кожаного ремешка на затылке, пока бегал по парку.
Он открыл дверь и вышел в коридор.
– Могу я вам чем-нибудь помочь, отец?
Священник улыбнулся.
– Коннор, рад снова тебя видеть, – он пожал мне руку и заглянул в офис. – Очаровательно. Я никогда раньше не видела эту комнату. Можно мне войти?
Коннор жестом пригласил его войти, а затем последовал за ним внутрь.
Отец Эндрю повернулся, осматривая офис. Его брови поползли вверх при виде всего оружия в задней части офиса. Он повернулся к стене с мониторами наблюдения.
– Я хотел сказать, как мы благодарны тебе за то, что ты охраняешь нас во время мессы.
Коннор склонил голову набок. Это был не праздный комплимент. Недовольные уже пытались взорвать часовню. С Романом, а также Ангусом Маккеем и другими известными представителями вампирского мира, здание по производству крови в бутылках практически умоляло о нападения.
Священник указал на экран, показывающий часовню.
– Значит, ты все же мог наблюдать за службой?
– Да, – Коннор не признался, что держал звук выключенным. – Я был здесь не все время. Я сделал четыре проверки периметра.
– Ты очень бдителен, – сказал отец Эндрю с намеком на улыбку. Серебряные волосы вокруг его лысого затылка указывали на преклонный возраст, но его ясные голубые глаза и гладкая кожа придавали ему странно молодой и невинный вид. – Роману и его семье очень повезло, что у них есть ты.
Коннор переступил с ноги на ногу.
– Роман очень важен.
Улыбка священника стала еще шире.
– Все вы важны в глазах Господа. Мне стало интересно, почему ты добровольно охраняешь нас каждую неделю. Наверняка, вы могли бы по очереди с другими мужчинами охранять? Я уже несколько месяцев не видел тебя на мессе.
Коннор внутренне поморщился. Он должен был предвидеть, что это произойдет.
– Я беспокоюсь о тебе, – продолжил священник. – Возможно, это мое воображение, но я чувствую, что ты стал более изолированным и... несчастным в последние несколько лет. Роман согласился...
– Вы с Романом говорили обо мне?! – рявкнул Коннор.
Глаза священника расширились, но он продолжал молчать, пока Коннор не почувствовал укол вины за то, что повысил голос.
– Роман сказал мне, что приближается твой пятисотый день рождения, – сказал отец Эндрю успокаивающим тоном. – Я слышал, что это может стать причиной депрессии или...
– Чушь собачья.
– ...или гнева, – закончил священник свою фразу с многозначительным взглядом. – В твоем случае, боюсь, ты закрываешься от своих друзей, это может привести к тому, что ты будешь чувствовать себя еще более одиноким. Что ты думаешь, Коннор? Ты чувствуешь себя изолированным?
Недостаточно изолированным, так как вынужден терпеть этот разговор. Он убрал раздражающую прядь волос за ухо.
– Все уже не так, как раньше. Все мужчины вступают в брак.
– Я слышал, что ты не одобряешь их отношений.
Коннор бросил на него раздраженный взгляд.
– Нет, я не хочу, чтобы они были одиноки и несчастны. Они просто не понимают, на какой риск идут. Для вампиров нет ничего важнее, чем держать наше существование в секрете. Это было нашим главным приоритетом на протяжении многих веков, а они глупо нарушили его.
– Они влюблены.
Коннор фыркнул.
– Ты не веришь в любовь?
Коннор поморщился, словно его ткнули копьем. О, он действительно верил в любовь. Любовь – это сука.
Отец Эндрю внимательно наблюдал за ним.
– Нет никакой необходимости чувствовать себя одиноким, Коннор. Ты можешь прийти на мессу с друзьями и причаститься.
Хитрый священник надавил на больное место. Коннор намеренно избегал причастие. Он был воспитан с убеждением, что сначала ему придется исповедаться.
Отец Эндрю надел очки для чтения и достал из кармана пиджака ежедневник.
– Я хотел бы договориться с тобой о встрече.
– Я занят.
Священник проигнорировал это замечание, листая страницы.
– Роман дал бы тебе выходной.
– Нет уж, спасибо.
– Как насчет следующего четверга, в девять вечера? Я мог бы встретиться с тобой здесь.
– Нет.
Положив руку на открытую страницу ежедневника, отец Эндрю посмотрел поверх очков.
– Я священник уже больше пятидесяти лет. Я могу сказать, когда человек нуждается в исповеди.