– О! – она упала ему на бедра. – О. Святые небеса!
Он застонал и провел руками по лицу.
– Тебе незачем смотреть на него с таким ужасом. Он не причинит тебе вред.
– Он... действительно большой.
Он фыркнул.
– Он пришел с миром.
Она хихикнула и ткнула в него пальцем.
Оно дернулось, и Коннор прошипел на выдохе.
Она села, пораженная тем, какую сильную реакцию вызвала. Она с любопытством изучала его эрекцию. Могла ли она заставить его кричать так же, как он заставил кричать ее?
– Не трогай меня больше, – пробормотал он. – Я вот-вот взорвусь.
Взорвется? Это звучало интересно.
– Ты же знаешь, в чем моя проблема, Коннор. Я не очень хорошо выполняю приказы, – она обхватил рукой его ствол и поцеловала кончик.
– Святой... – он стиснул зубы с приглушенным вздохом.
Она не знала точно, что делать, но вспомнила, как ей нравилось, когда он щекотал языком ее грудь и сосал ее. Поэтому она провела языком по всей длине его ствола, а затем взяла его в рот.
Она решила, что она делает все правильно, потому что он застонал и схватил за волосы.
– Довольно! – он бросил ее на халат и втиснулся между ее ног.
Он крепко поцеловал ее, прижимаясь к ней всем телом. Трение воспламенило ее чувствительную кожу. Она обхватила его ногами и уперлась руками в спину.
Выступила влага, и его движения стали скользкими. Боль пульсировала глубоко внутри нее, пустая боль, которая умоляла заполнить ее.
– Коннор, – она хотела, чтобы он вошел в нее.
И двое стали одним целым.
Он издал хриплый крик, затем вздрогнул, когда нашел свое освобождение. Он рухнул рядом с ней, крепко обняв.
Она держала его, все еще обхватив руками и ногами. О Боже, она и не подозревала, что такая любовь может быть настолько сильной. Она была так близка к тому, чтобы умолять его взять ее.
Она положила голову ему на грудь, прислушиваясь к бешеному биению его сердца. Видение вернулось. Темноволосая женщина с ребенком на руках. Ребенок Коннора, с ужасом поняла она. Она заглянула в его черную бездну раскаяния. Его стены рухнули.
Фионула. Так звали ту женщину. Вокруг нее было так много любви и печали. Почему женщина, которую он любит, должна быть в центре его раскаяния?
Она выпрямилась.
– Коннор?
Он застонал, закрыв глаза.
– Дай мне минуту.
– Ты не говорил мне, что у тебя есть жена.
Глава 20
Коннор вздрогнул и широко раскрыл глаза.
– Что?
– У тебя есть же...
– Нет! – он сел. Господи Всемогущий, с таким же успехом она могла бы ударить его в живот. – Я у меня нет жены.
– И у тебя есть дочь.
Его сердце бешено колотилось. Он не мог отрицать, что у него есть дочь. Она прожила всего несколько часов, но навсегда останется его прекрасной дочерью. Он судорожно сглотнул. Мариэль видела его покойную жену?
– У меня... нет жены, – он схватился за фланелевые штаны и тихо выругался, пытаясь засунуть ноги в нужные отверстия. Его проклятые руки дрожали.
– Она была у тебя.
Он взглянул на Мариэль. Она не выглядела расстроенной. Как она могла быть так чертовски спокойна, когда он был ошеломлен? Более чем ошеломлен. Сражен запрешенным приемом. И теперь, когда он думал об этом, он был чертовски зол.
– Пока я занимался с тобой любовью, ты шпионила за мной?
– Нет, – нахмурившись, она обхватила руками колени. – Если хочешь знать, любовь настолько интенсивна, что я почти не могу думать. Всего лишь несколько мимолетных мыслей о том, как это прекрасно и как ты прекрасен. И как сильно я тебя люблю.
Его сердце наполнилось тоской. Это убьет его, когда она уйдет.
– Я чувствую то же самое.
Ее взгляд смягчился.
– Я знаю, что ты был очень взволнован. Это заставило крепость вокруг твоего сердца рухнуть. Поэтому, когда я только что обняла тебя, я увидела их. Твою жену и ребенка.
Он закончил натягивать штаны.
– Я не хочу говорить об этом.
– Мне они показались очень красивыми. И я чувствовала, как сильно ты их любишь.
– Они умерли много веков назад. Нет никакого смысла...
– Я думаю, что есть. Потому что по какой-то причине они находятся в центре всей твоей боли и угрызений совести. Что случилось...
– Нет, я не буду это обсуждать, – черт возьми, он пожалел об обиженном взгляде на ее лицо. – Мне очень жаль, Мариэль. Но я ни в чем не признаюсь.
Ее глаза сузились.
– Ты думаешь, Небесный Отец не знает?
– Конечно, он знает. Вот почему я в списке на ад.
Она скривила лицо.