К тому же, из пернатых зверей можно приготовить очень вкусный обед.
Проявляя осторожность, я следую за Рухом в пещеру. Там не так много естественного света, зато потолок пещеры высокий, так что, по крайней мере, мы можем поддерживать нормальный огонь и не задохнуться дымом. В пещере есть прекрасная большая комната с внутренними отделками и несколько укромных уголков, которые мы можем использовать как хранилище. Есть отличное место для костра и ниша, которая станет отличным местом для сна. Это самая лучшая пещера, которую я до сих пор видела, и это делает меня счастливой.
— Мне нравится, — говорю я Руху восхищенно, хотя вряд ли он понимает меня. Смысл он наверняка ухватит по тону моего голоса.
Он улыбается мне и жестом указывает на пол, указывая, что остаемся жить здесь.
— Да, она станет нашим домом, — соглашаюсь я. В этом месте требуется хорошая уборка и кое-что изготовить, но потенциал потрясающий. Я не могу перестать улыбаться. Дом, после столь долгого времени. Я уже люблю его. Будучи решительно настроенной, я следую за ним, пока он показывает мне расположенный рядом ручей пресной воды, который поступает откуда-то из глубин этой горы и стекает вниз по скале. Он приводит меня на побережье, и я мысленно сравниваю различия. Волны гораздо крупнее, чем легкие прибои, которые я помню у себя на родине, и каждая из них с силой разбивается о песчаный берег. Сам песок темного, блестяще-зеленого цвета, а у воды цвет зеленоватый, вместо Карибского синего. Но это же берег, и это мне знакомо. И он заставляет меня чувствовать себя как в отпуске на Земле, а не окончательно застрявшей на чужой планете.
Так и было, до тех пор, пока я не замечаю песчаных скорпионов.
Они ползают по берегу, такие странные, похожие на типаж Гигера* — нечто среднее между пауком и скорпионом. Эти многоножки стремительно носятся по песку вдоль берега, и все указывает, что это на вид колючие ракообразные, покрытые шипами. Когда волна затопляет берег, эти «ножки» закапываются в песок, резко опускаясь вниз. Когда волна откатывается назад, они отцепляются от взморья и несутся, продолжая свой путь, а щупальце (или жало) покачивается над их головой.
*Прим.: Ханс (Ганс) Ру́дольф «Рюди» Ги́гер — швейцарский художник, представитель фантастического реализма, наиболее известный своей дизайнерской работой для фильма «Чужой». Работы Гигера выполнены в жанре фантастического реализма.
Это без сомнения самые отвратительные существа, которые я до сих пор видела. Я строю гримасу ужаса и указываю на них Руху.
— Смотри! Ну и гадость!
Он окидывает меня удивленной улыбкой, а потом бежит как ошпаренный по песку. Когда он вонзает свой нож в самый центр одного из них, я корчу лицо, так как меня от этого тошнит. Чертов языковой барьер. Рух, должно быть, увидел это и подумал, что я захотела пообедать. Фуууу! Похоже, у меня на ужин крабовые ножки. Когда Рух поднимает существо, то его лапки дико дергаются.
Рух собирается съесть эти крабовые ножки. Ни при каких условиях я не позволю, чтобы мой рот оказался даже вблизи этой твари, приготовленной или нет.
Поднимается соленый ветерок, и я пристально разглядываю этот берег. Вообще-то, теперь, рассмотрев все более обстоятельно, скажу, что здесь, на этом побережье, Землю напоминает не так уж многое, за исключением воды с песком. Волны более бурные, а вдали я вижу силуэты плавающих в воде зеленых айсбергов. На далеком леднике двигаются темные фигуры, а здесь, на берегу, недалеко отсюда, нечто, похожее на страусов, ныряют головой в воду, что-то вылавливая в волнах. Как только я всматриваюсь в воду, вижу, что на поверхности воды мельком появляются и снова исчезают трясущиеся морды.
Ну да ладно. Все равно мне совсем не хотелось плавать. Мне всего лишь хочется уютный домик, а именно этот и подойдет. Когда Рух возвращается ко мне, я ему обнадеживающе улыбаюсь.
— Мне здесь нравиться, здоровяк.
— Есть? — спрашивает он, протягивая мне длинноногого песчаного скорпиона.
С трудом сглатывая, я мотаю головой.
— Позже, — намного, намного позже. Мне бы хотелось, чтобы у меня был листок бумаги, чтобы писать, потому что мне кажется, что нужно составить список всего, что мы должны сделать, чтобы превратить это место в дом. Одеяла, копья, здоровенный стог навозного топлива, а еще посадить немного тех розовых картофеле-подобных деревьев, которые росли возле старых племенных пещер, если нам удастся отыскать их… Я смотрю вдаль, мысленно систематизируя перечень дел. Даже мысли обо всем том, что необходимо проделать, уже выматывают, потому что единственные, кому тут работать, — это мы с Рухом.