— Ты чуть не поймал меня на рог.
— Это просто… ошарашило меня, — я снова опускаюсь к ее животу, и мой разум наполняется мечтами. Там мой комплект, подпрыгивающий и живой. В тот момент, когда я снова прикладываюсь к ее животу, малыш снова начинает двигаться, и я представляю себе образ уменьшенной версии себя, раздраженно взмахивающей хвостиком из-за того, что застрял в плену столь маленького пространства.
Я… никогда в жизни не видел комплект. Я пытаюсь его изобразить в своем воображении, но не могу представить, как рога не разрывают ее живот. Может быть, он похож на мою нежную пару и рогов у него нет. Я представляю маленькую девочку с веснушками и рыжими волосиками, крошечную версию моей пары.
Мне нравится эта мысль.
Рука Хар-лоу играет с моими волосами, зачесывая их назад.
— Я все ровно волнуюсь, ты же знаешь.
Я ласкаю ее живот.
— Целительница позаботится о тебе.
Тихо захихикав, она дергает меня за волосы.
— Я не об этом волнуюсь. Я волнуюсь насчет нас с тобой.
Я удивленно поднимаю голову. Беру ее руку в свою и целую ладонь.
— Мы с тобой, Хар-лоу, связаны навсегда. У тебя нет причин для волнений.
Ее улыбка нежная и сладкая.
— На тебя сейчас много всего свалилось. Просто пообещай мне, что будешь непредвзятым и открытым по отношению всего, чтобы не произошло. Что ни на кого не нападешь.
— Я не стану на них нападать, если они помогут тебе.
Она приподнимает бровь.
— Еще недавно ты выглядел готовым напасть на Рáхоша.
Рáхош. Мужчина, который похож на моего отца. Я замолкаю при напоминании о нем. У меня есть родной брат.
— Я не знаю, что сказать, — признаюсь я.
— Для тебя все это было слишком много, — тихо говорит она и похлопывает по одеялам, указывая, что хочет, чтобы я снова лег рядом с ней. Я с радостью так и делаю, и она перебирается в мои объятия. — Так значит, на самом деле тебя зовут… Мáрух?
— Я этого не помню, — я поглаживаю ее по спине, пока она устраивается у меня под рукой. — Помню только, что мой отец звал меня Рухом.
— Но это же твое имя. Просто его часть.
Соглашаясь, я отвечаю ворчанием.
— Ну что, доволен, что заимел братишку?
— Не знаю.
— Слишком много изменений для одного дня, — снова повторяет она. — Сегодня утром были лишь ты и я, и побережье. А теперь мы уходим, и все меняется.
Очевидно, что я не единственный, кто обеспокоен. Я крепко прижимаю ее к себе.
РУХ
Хар-лоу всю ночь спит тяжелым сном, а на следующее утро она выглядит еще более уставшей, чем обычно. Она потирает бок, когда думает, что я не вижу, и клянется, что с ней все в порядке.
Это лишь еще раз подстегивает мое желание отвести ее к целительнице. Это единственно правильное решение. Раньше я был сильно зол, что на нашем побережье объявились плохие. Теперь я за это очень благодарен. Хотя чувствую я себя как-то странно.
Пока Хар-лоу маленькими кусочками съедает немного валеного мяса и запивает его маленькими глотками воды, я собираю последнее из вещей, что нам понадобятся в пути. Еще мяса, еще кожаных мешков с водой. Еще шкур для Хар-лоу и подушек, которые ей так нравятся. Ее туники, мягкие пеленки, которые она сшила для комплекта, и все прочее, о чем я мог только подумать, с чем справлюсь, неся на своих плечах. К тому времени, когда появляются Лииз с Рáхошем, мой мешок уже разросся горой.
Просто я не хочу оставлять ничего, что может понадобиться моей паре.
При утреннем свете Рáхош еще больше похож на моего отца из моих воспоминаний. Когда он поворачивается в сторону и его шрамы не видны, его лицо — точно как у Вáшана. На меня вдруг, словно ударом молнии, обрушиваются воспоминания о пережитом одиночестве, обрушиваются настолько сильно, что меня пошатывает. Мой отец умер очень, очень давно, и все ровно я по-прежнему по нему тоскую. Видимо, я буду тосковать по нему до конца своей жизни.
Рáхош чувствует тоже самое? Помнит ли его так, как помню его я?
Пока я смотрю, Лииз садится рядом с Хар-лоу и, не прерывая болтовню, ест собственную еду. Я изучаю моего брата, затем кладу на пол мой мешок с упакованной поклажей.
— Пойдем со мной.
Он смотрит на меня пристальным взглядом, а на спине у него свой собственный мешок с упакованной поклажей.
— Зачем?
— Я покажу тебе кое-что, — взмахом руки я призываю его поторопиться. — Идем же.
Он переводит взгляд на свою пару, и в нем явно отражается неуверенность в необходимости оставлять ее здесь. Я очень хорошо понимаю эти чувства. Лииз, однако, отмахивается от него и наклоняется вперед, чтобы прошептать Хар-лоу что-то, что вызывает легкую улыбку на ее лице. Я рад, что у нее есть подруга, у которой к тому же тоже будет малыш. Это ее успокоит. Я знаю, она волнуется. И вдруг я чувствую глубочайший стыд и позор за то, что моя пара вся испереживалась, а я не в состоянии унять ее страхи.