Мне хочется сказать ему, что я в полном порядке, но чувствую, что я совсем не в порядке. Я очень устала и словно разваливаюсь на кусочки. У меня пульсирует голова и болит горло. Честно говоря, у меня болит все. Ребенок снова начинает пинаться, и некоторое напряжение, которое внутри меня накопилось, отпускает меня — что бы со мной ни происходит, малыш в порядке. Наш малыш.
Я сжимаю руку Руха. Все это должно быть нелегко для него.
— Я люблю тебя.
— Ты — мое сердце, — говорит он хриплым голосом.
Я знаю это. Я снова улыбаюсь ему, но тут Мэйлак начинает петь тихую песню, и я чувствую странное… волнение в груди. Не похожее на резонанс. Это что-то другое. Мое тело наполняется чем-то вроде эндорфинов, и я чувствую себя… хорошо. Очень хорошо. Полностью расслабленной. Счастливой.
— Отдыхай, — говорит Мэйлак своим нежным голосом. Кончиками своих пальцев она поглаживают мои веки, добиваясь, чтобы я их закрыла и повиновалась ей. — Я буду говорить с твоим кхай и исцелю тебя. А сейчас? Ты должна отдыхать.
Отдых звучит неплохо, несмотря на то, что в последнее время я только тем и занимаюсь, что сплю.
— Это из-за ребенка? — спрашиваю я шепотом. Я должна это выяснить, прежде чем смогу успокоиться.
— Твой кхай скажет мне.
— Пока будешь там все проверять, — говорю я сонно. — Можешь удостовериться, все ли в порядке… здесь? — я прикасаюсь к своему лбу. — Ну а если вдруг? Нет ли там ничего ужасного?
Ее смех похож на журчание легкого дождика, что звучит прям как какое-то банальное клише. Но… оно подходит ей. То, что всего лишь слышу его, помогает мне почувствовать умиротворение и спокойствие.
— Я проверю все, обещаю.
Я киваю головой и, еще раз сжав руку Руха, расслабляюсь.
— Со мной все будет в порядке, детка. Вот увидишь.
И тогда я засыпаю, погружаясь обратно во тьму. Мне снится, что я держу на руках своего ребенка. У него рожки и хвост, как у Руха, и рыжие волосики и веснушки, как у меня. Бедный малыш. Хотя, я не могу перестать улыбаться при одной мысли об этом, потому что малыш счастлив и здоров, а когда он смеется, то очень похож на своего папочку…
РУХ
Целительница тихо напевает, в то время как кончиками пальцев она проводит по бледной коже Хар-лоу. Выглядит она спокойной, счастливой и такой непринужденной, что мое напряжение немного ослабевает. Хотя я все ровно не отпускаю руку своей пары. Покуда я прикасаюсь к ней, мне кое-как удается сдерживать свои страхи в узде. Пока Хар-лоу спит, я нежно растираю костяшки ее пальчиков. Хотел бы я дотронуться до ее личика, но мне не хочется мешать целительнице, когда она работает.
— Твой кхай мне не знаком.
Я поднимаю глаза, удивившись, услышав ее голос. В то время как ее руки скользят по Хар-лоу, казалось бы, вообще ничего не делая, в ней видны незначительные изменения. Темные круги под глазами Хар-лоу уже исчезают, и ее напряженное надбровье расслабляется.
Нежно мне улыбнувшись, целительница кладет руки на живот Хар-лоу.
— Я знаю кхаи всех без исключения членов племени, но твоя напевает не известным мне образом.
— Я не из вашего племени.
Выглядя удивленной, услышав это, она принимается руками гладить твердый, округлый живот моей пары.
— Нет? Но ты похож на Рáхоша.
— У нас общий отец.
— Но племя ты не признаешь? — у нее нежный материнский голос, несмотря на то, что ей наверное столько же лет, сколько и мне.
— У вас нет ничего, что мне нужно, — отвечаю я практически рыком.
Она не обращает внимания на гнев в моем ответе, оставаясь совершенно невозмутимой.
— И все же ты здесь, просишь, чтобы мы вылечили твою пару, — она переводит взгляд на меня. — Я не осуждаю тебя за твой выбор. Я всего лишь констатирую очевидное.
Я вновь возвращаюсь к молчанию. Если она и надеется получить от меня ответ, то мне она не кажется расстроенной.
— Я Мэйлак, — говорит она через мгновение.
Я не называю ей своего имени. Еще нет. Когда она наклоняется вперед, чтобы коснуться другую сторону живота Хар-лоу, я замечаю, что целительница тоже беременна.
— У тебя будет комплект? — неужели в этом племени все беременны? Лииз, еще эта, и Рáхош рассказывал мне, что пара вождя племени тоже беременна.
— Да, хотя я единственная, кто даст жизнь чистокровному ша-кхай. Все остальные будут наполовину людьми и наполовину нашего народа, — вздохнув, она похлопывает по своему животу. — Как я завидую людям из-за их скоротечности. Им не придется ходить беременной даже близко не так долго, как мне. Твоей Харлоу, кажется, уже недолго осталось.