Я медленно киваю головой.
— Вернусь.
Мне хочется добавить еще что-нибудь, но в огромных глазах Хар-лоу столько тревог и чувств, что я не в силах говорить. Я прижимаю к груди сверток окровавленных шкур и покидаю пещеру. Мы поговорим, когда я смогу мыслить ясно.
Вэктал ждет тот момент, когда я выйду из пещеры. Я прохожу мимо него, не желая разговаривать, но он идет бок-о-бок со мной, как только я выхожу из пещеры.
— Ну? — спрашивает он, когда я, сохраняя молчание, выхожу в снег. — Ребенок здоров?
Я киваю головой. Почему-то я рад, что первый вопрос, который он задает, касается здоровья ребенка.
Он облегченно выдыхает и хлопает меня по плечу, как будто мы друзья. Я напрягаюсь, но молчу. Хар-лоу должна оставаться с этими людьми любой ценой, поэтому я не могу на него рычать.
— А Харлоу? Она в порядке?
— Она устала, в порядке.
— Ребенок — девочка или мальчик?
— Мальчик.
— А выглядит он, как люди? — рыком спрашивает он.
Я думаю о комплекте. Я держал его в своих руках лишь несколько секунд, и уже хочу бежать обратно и снова его обнять. Хочу пристально рассмотреть, пересчитать его пальчики на руках и ногах и проверить его еще раз, чтобы убедиться, что он цел и невредим.
— Он похож на нас обоих, и на меня, и на Хар-лоу, — я прерываюсь, вспомнив, что размер ребенка не больше моей ладони. — Он очень маленький. Очень маленький.
И у него темные глаза.
Вэктал издает звук похожий, как будто он обеспокоен.
— Мы должны как можно быстрее заполучить для него его кхай. Сейчас без его защиты он очень уязвим.
Я с трудом глотаю и киваю головой. Так далеко вперед я даже и не задумывался, но он прав. Ребенку нужен кхай, иначе он за несколько дней ослабеет и умрет. Ужас сковывает мою душу. Моя мать погибла во время охоты за кхаем сразу же после моего рождения. А если я не смогу в одиночку убить са-кoхчк?
Мне нужна помощь племени. Мне не по силам справиться с этим в одиночку. Хар-лоу чрезвычайно слаба, и я не могу просить ее помочь мне в охоте на одного из них. Она должна отдыхать, а не заниматься охотой.
Уже не первый раз меня переполняет беспомощный гнев по отношению к моему умершему отцу. Как он смел требовать нечто подобное от моей, только что меня родившей матери? Неужели его гордость была столь огромной, что он отказывался иметь каких-либо дел с племенем, и поэтому он пожертвовал ее жизнью? Неужели они такие ужасные? Неужели они все же меня обманывают своей готовностью помочь?
Вэктал снова хлопает меня по спине.
— Я отправлю самых быстрых охотников выследить одного из са-кохчк.
Неповоротливые гиганты могут быть где угодно. Я останавливаюсь и оглядываюсь на вождя.
— А моя пара и комплект? Как они туда доберутся? Хар-лоу слишком слаба, чтобы ходить.
Он кивает головой, как будто предвидев это.
— У Рáхоша есть сани, которые он использует во время охоты с Лииз. Мы воспользуемся ими, чтобы забрать с собой Хар-лоу с ребенком.
Что бы я делал без помощи племени? Даже если мне не по душе Вэктал, он рискует жизнями своих людей, чтобы помочь мне с Хар-лоу.
Теперь я уже не знаю, что и думать. Все, что я знаю, так это то, что я должен быстро закопать свой сверток и вернуться обратно к своей паре.
ХАРЛОУ
Я сплю несколько часов, и мои сны беспокойные и странные. Я просыпаюсь от звуков рыдающего ребенка, и достаточно мгновения дезориентации — и утечки у меня грудного молока — чтобы напомнить себе, что это мой ребенок. Ооо! Усевшись, я протягиваю руки в корзину, что стоит рядом с моей постелью, и беру младенца на руки. Кожаная пеленка вокруг его попки мокрая, поэтому я ее меняю, горячо мечтая об одноразовых подгузниках. Полагаю, мне просто придется стать настоящим экспертом по стирке кожи. Я беру малыша на руки и прикладываю его к своей груди.
Маленький розовый, как бутончик, ротик тут же ищет мой сосок, и он присасывается к нему.
Боже, какой же он красавчик. В изумлении и переполненная чувствами, я наблюдаю, как он кормится грудью. Он вылитый Рух, но в нем хватает и моих черт. Сочетание инопланетной внешности Руха с моей человеческой должна была бы сформировать ужасную смесь, однако малыш просто чудесный, и мне кажется, он обещает быть красивее любого ребенка, которого мне доводилось видеть. Правда, вполне возможно, что это во мне говорит материнская гордость.