Выбрать главу

Темир помогал молча, хотя Тесс и чувствовала, что его спина горела огнем. Закончив приборку, вопреки уговорам мальчика она взяла его руку, крепко стиснула зубы, и они помчались на второй этаж.

- Так, - со знанием дела сказала Тесс, и Темир поморщился. Если мальчишки и любили сражаться с драконами и всякими прочими монстрами, то девчонки, по его глубокому убеждению, просто обожали лечить всех подряд. Он не ошибся. Тесс взялась за дело серьезно и обстоятельно. Она часто ходила гулять с Ертой, и няня кое-чему ее научила. Залив кипятком листья шиповника и полыни, девочка смочила в полученном отваре мягкий кусочек ткани и осторожно протерла раны друга. Хорошо, что Темир лежал на животе и не видел беззвучных слез Тесси. Жалости он не выносил. Крепко стиснув зубы, мальчик терпел боль. Закончив процедуру, девочка промокнула рубцы полотенцем и приложила листья подорожника. Темир повернулся на бок и грустно улыбнулся.

- Спасибо.

Тесси чмокнула его в щечку.

- Выздоравливай. Мне пора.

***

После печального происшествия в гостиной Тесс и Темиру было отказано в коротких вечерних беседах у камина. Элизабет отослала мальчика в конюшню, поручила работу с лошадьми. Тщательно проследила, чтобы приемыш был загружен с раннего утра до позднего вечера. Питаться приказала с прислугой на кухне - конечно, за исключением дней, когда приемный отец был дома. О, это был настоящий фарс - когда Темир вдруг оказывался за хозяйским столом после нескольких месяцев жизни в статусе слуги. Он по-прежнему держался, как наследник королевского престола. Элизабет нервничала, сводные братья наблюдали за комедией, Тесс страдала. А Норман не замечал. Совершенно не замечал, погруженный в размышления о делах - все шло не слишком хорошо. Тесс как-то даже рассказала отцу настоящее положение дел, но он не поверил…

Девочка не могла спокойно смотреть на то, как Темир, одаренный и талантливый юноша, занимался грязной работой в саду и целыми днями ухаживал за лошадьми. Он мыл их, кормил, убирал конюшню и разбрасывал навоз по клумбам. Темир был сильным и хорошо справлялся. Лошади любили его, даже самые ретивые. Но это вряд ли могло оправдать совершенно заброшенное образование. Времени на уроки не оставалось. Чего и добивалась Элизабет. Тяжелый физический труд должен был ожесточить мальчика, сделать его грубым и невежественным. И план работал - в последнее свое пребывание в поместье мистер Лонгфорд хорошенько отругал Темира за отсутствие знаний по изучаемым предметам. Даже Люк сумел решить несколько примеров, которые не осилил сводный брат. В одном мальчик был по-прежнему хорош – в верховой езде. С этим Элизабет ничего не могла поделать. Талант наездника был у Темира в крови - сказывались арабские корни.

Тогда Тесс договорилась с няней, и Ерта разрешила ей время обеденного сна тайком проводить с Темиром. Девочка пересказывала ему все, что на уроке говорили преподаватели, показывала записи и свежие газеты. Еще она выкрала из ученической учебники, которые отец купил Темиру в Лондоне, и передала другу. Так что теперь он мог вечерами читать их. Случалось, что мальчик проводил целые ночи, разбирая чертежи и формулы, и ложился засветло. Но дело, наконец, пошло на лад.

А после импровизированного урока друзья вели лошадей к реке по протоптанной тропинке, наслаждались пением птиц и искренней беседой.

Так проходили год за годом. Когда девочке исполнилось шестнадцать, Элизабет начала подыскивать ей состоятельного жениха. Разговоры, ходившие по дому о Темире и Тесс, разумеется, даже не рассматривала. Все они как один сводились к тому, что эти двое созданы друг для друга и непременно должны пожениться. Миссис Лонгфорд была в силах помешать этому. Недалеко от Лонгфорд-Холла находилось поместье Томаса Сандерса. Его сын Эрик казался самой подходящей партией. Он старше Тесс - весной ему исполнилось тридцать. Но при этом Эрик был хорошо образован и имел в своем владении много земель.

Что же касается Темира, то Элизабет продолжала настаивать на тяжелой работе. Между тем, миссис Лонгфорд добилась лишь того, что к семнадцати годам он превратился в роскошный образец расцветающей мужской красоты. Его плечи были широкими, мышцы крепкими, а дух - закаленным. Голос погрубел и все меньше походил на мальчишеский лепет. Его суждения и политике и литературе были зрелыми и осмысленными. Элизабет даже на время потеряла дар речи, когда в последний приезд отца Темир за ужином высказался относительно предлагаемого партией тори законопроекта.