— Лариса, могу я называть вас так?
— Конечно, — тихо ответила она.
— Так вот, Лариса, я пришел к вам по делу. Вас это не удивляет?
— Мне трудно сейчас говорить, но я постараюсь вас выслушать. Может быть, это отвлечет меня…
— Я очень ценил Артема и отдаю должное его памяти. — Амбросимов выразительно поглядел на Ларису. — Конечно, стоило бы отложить разговор до более благоприятного момента, но дело не терпит отлагательств. Я буду краток. Речь идет о вашем фильме, который частично финансирую я. Мне бы хотелось, чтобы съемки были закончены, конечно, через какое-то время, когда вы окрепнете и снимете траур.
— Да… я бы тоже этого хотела, мы с Артемом очень хотели, чтобы фильм получился…
Амбросимов сел в кресло, положил ногу на ногу, заговорил вкрадчивым деловым тоном:
— Фильм непременно получится, в этом я абсолютно уверен. С такой актрисой, как вы, он просто не может не получиться! — Он улыбнулся одними губами.
— Я… Я не знаю… Это Артем, идея была его, — проговорила Лариса слабеющим голосом. — Все сделал он, заставил меня работать так, как я никогда не работала… — Она с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться. Но нет, только не при этом человеке… Он скоро уйдет, и тогда она сможет дать волю разрывавшим ее чувствам, отпустить до предела натянутые нервы.
Но он, кажется, не собирался уходить, а продолжал сидеть, вальяжно развалившись в кресле. Закурил, щелкнув массивной золотой зажигалкой. Сказал деловито:
— У меня есть некоторые соображения, которые я хотел бы обсудить с вами.
— Прямо сейчас? — спросила Лариса упавшим голосом, изумленно посмотрев на него.
— Да, именно сейчас. Это важно.
— Но… Нет, это невозможно, в другой раз, — запинаясь, проговорила она.
— Но вы же сами согласились меня выслушать, Лариса. — Амбросимов усмехнулся. — Понимаю ваше состояние и не стану вас долго задерживать. Но речь идет о больших деньгах, это не терпит отсрочки. Я слишком много вложил в этот проект и не намерен терять свои деньги. Более того, я не занимаюсь благотворительностью и рассчитываю получить на этом определенную прибыль. Надеюсь, это понятно?
— Но я не в состоянии сейчас обсуждать это! Как же можно в такой момент говорить о деньгах! — голос Ларисы срывался на плач.
— О деньгах можно говорить всегда. — Амбросимов усмехнулся. — Потому что именно они определяют истинное положение вещей.
— Боже, какой цинизм! — вырвалось у Ларисы.
— Думаю, не больше, чем ваш, — снова усмехнулся Амбросимов. — Мне многое о вас известно.
Лариса почувствовала, как ее заливает холодный пот. Снова застучало в висках. Побледнев, она спросила:
— Что вы имеете в виду?
Амбросимов поглядел ей прямо в глаза и произнес жестко:
— Вам не нравится говорить о деньгах, но вы охотно ими пользуетесь. По-моему, мы стоим друг друга.
Лариса молчала. Этот человек загонял ее в угол. Ей становилось все страшнее от его пронзительного взгляда, от его ироничного, даже издевательского тона. Не в силах выносить это дальше, она спросила напрямик:
— Что вы от меня хотите, Захар Эдуардович?
— Не так уж много, — улыбнулся Амбросимов. — Во-первых, вы возобновите съемки сразу после похорон.
— О Боже… — простонала Лариса. — Вы должны понять, это невозможно, я совершенно не в состоянии!
— Это возможно, — спокойно сказал он. — А во-вторых, работу над фильмом продолжит другой режиссер, а этот ваш Астахов будет отстранен от дальнейшей творческой и прочей деятельности.
Лариса вздрогнула, как от удара. Неужели он знает об их отношениях? Нет, это нелепо, этого не может быть! И она переспросила срывающимся голосом:
— Кто? Астахов? Какой Астахов? Почему? О чем вы?
— Браво, Лариса! Какой спектакль! — Амбросимов выразительно хлопнул в ладоши. — Нет, вы все-таки превосходная актриса. Хотя сейчас вы слишком переигрываете. Конечно, траур и скорбь вам к лицу, но не стоит, я думаю, так преувеличивать ваши страдания передо мной.
— Что?.. Что вы сказали?!
— То, что вы слышали, — произнес он. — Я не столь доверчив и наивен в личных делах, как ваш покойный муж. И я не собираюсь содержать на свои деньги вашего любовника.
— Господи! Да это безумие какое-то! — вскричала Лариса. — С чего вы взяли!
— Я же сказал, что мне все известно, — усмехнулся он.
— Я не хочу вас слушать! — закричала Лариса. — Уходите! Немедленно убирайтесь!
— Перестаньте. — Амбросимов брезгливо поморщился. — Я не играю в дамские игры, когда речь идет о деле. Мне нужен этот фильм, и мне нужны вы. — Он сделал выразительную паузу, потом заговорил уже более мягко: — Поверьте, я не настолько циничен, как вам кажется, я даже менее циничен, чем вы, Лариса. При жизни Артема я и не пытался посягать на вас, хотя вполне мог это сделать. Теперь вы свободны, между нами нет никаких препятствий, а терпеть в качестве соперника какого-то слабоумного мальчишку я совершенно не намерен.