На следующий день в вестибюле клиники с утра стали появляться посетители, жаждущие увидеться с Ларисой Сосновской. Первыми примчались Валерий и Вика. Их встретила медсестра Вероника, провела на второй этаж и попросила немного подождать. Минут через десять к ним вышел Джек и, приветливо поздоровавшись, повел по коридору к палате, где лежала Лариса.
— Ну как она? — с нетерпением спросила Вика. — Хуже не стало?
— Нет. Вообще я считаю, что наша Лариса идет на поправку, хотя, конечно, не будем преждевременно радоваться. С фактом гибели мужа она, кажется, смирилась, хотя я не уверен, что она до конца ощущает реальность происшедшего. Вообще пока ее воспоминания обрываются почти сразу после трагедии в аэропорту. Существует некий провал, который я не могу назвать амнезией. Скорее это почти сознательная реакция ее сознания, не желающего воспринимать гибель мужа как нечто окончательное и необратимое. Есть несколько моментов, о которых она сама избегает говорить. Первое — где и когда он похоронен, второе — похоронен ли вообще. При разговоре с ней старайтесь не заострять на этом внимание, если, конечно, не возникнет прямой вопрос от нее самой.
— А как быть, если она вдруг спросит? — обеспокоенно спросила Вика.
— Думаю, если она спросит, надо ей ответить, найти какую-то приемлемую мягкую форму… Во всяком случае, слишком нарочито уходить от этого разговора тоже было бы неправильно. Если она спросит о муже именно в таком плане, значит, ее сознание уже более или менее подготовилось к восприятию дальнейших событий.
— А сколько нам можно пробыть с ней? — спросил Валерий.
— Думаю, для первого раза не больше получаса, хотя если она сама попросит, можете еще чуть-чуть задержаться. В случае чего я буду поблизости, Вероника меня позовет. — Джек негромко постучал в дверь палаты.
— Войдите, — отозвался голос Ларисы.
— Господи, живая, разговаривает! — воскликнула Вика. — Я уж не знала, что и думать…
— Ничего-ничего, идите. — Джек приоткрыл дверь, осторожно тронул Вику за плечо, пропуская вперед.
Вика растерянно остановилась, не решаясь войти внутрь.
— Да входи, не бойся, — подтолкнул ее Валерий.
Вика заглянула в палату и увидела свою подругу, удобно устроившуюся в мягком кресле. На ней был нарядный спортивный костюм, в руках она держала здоровенный банан и выглядела совсем неплохо.
— Привет, Лялечка, — сказала Вика бодро и, не скрывая охватившей ее радости, бросилась к подруге, обняла ее.
Следом за ней вошел Валерий, приблизился к Ларисе, почтительно поцеловал ей руку. Лариса поглядела на них обоих, горько усмехнулась и сказала:
— Ну что, ребята, устроила я вам?..
— О чем ты говоришь! — улыбнулась Вика. — Устроила и устроила.
— Я не нарочно, честное слово, — сказала Лариса.
— Она еще оправдывается, — возмутилась Вика. — Валера, да что же это такое? Мы пришли навещать больную, а она тут жует бананы, философствует, выглядит, как с обложки журнала.
— Ладно меня расхваливать, — сказала Лариса. — Расскажите лучше, что там в мире происходит. А то я тут как на необитаемом острове.
Вика с Валерием переглянулись, и Валерий весело сказал:
— Во-первых, все расспрашивают о тебе, беспокоятся, жаждут твоего скорейшего выздоровления.
— А кто конкретно? — с интересом спросила Лариса.
— Сашка, Женька, вся съемочная группа, — подхватила Вика. — Как только Евгений Борисович разрешит, к тебе просто повалят визитеры.
— Я не уверена, что хочу их всех видеть, — произнесла Лариса, и по ее лицу пробежала еле заметная тень.
— Не захочешь — и не надо, — сказал Валерий. — Пока Евгений Борисович сделал исключение для нас, потому что ты сама его попросила, чтобы он нас к тебе пустил. Вот мы тут же и примчались.
— Какие вы молодцы, — Лариса вдруг схватила обоих за руки, — ребята, вы не думайте, я скоро буду в полном порядке. Я почти все уже вспомнила, вчера целый день Евгению Борисовичу о своей жизни рассказывала. Он говорит, что я очень интересная собеседница. Я понимаю, он это нарочно, чтобы меня подбодрить. Как вспомню, какую я ему чушь городила, просто стыдно делается.
— Да будет тебе, Лялька, — сказала Вика.
Лариса повернулась к Валерию и спросила:
— А что там с нашим фильмом? Наверное, решили законсервировать?
— Знаешь, пока еще ничего не решили. И вообще, как мы можем что-нибудь решить без тебя? Ты ведь у нас и автор, и ведущая актриса. Так что пока из больницы не выйдешь, никто никаких серьезных решений принимать не будет.