— Ладно, постараюсь выйти поскорее. У меня, конечно, еще слабость сильная, но работать уже хочется.
— Вот и отлично, — сказала Вика. — Это первый признак того, что ты выздоравливаешь.
Лариса посмотрела на нее с печальной улыбкой и сказала:
— Вообще-то я и не была больна. Мне кажется, это не болезнь, а что-то другое, сама не знаю что… Похоже, меня просто вырубили из жизни, вот и все. Ну, что там еще происходит?
— Амбросимов хочет тебя навестить, — сказал Валерий. — Звонит чуть ли не каждый день, говорит, что ужасно переживает за тебя.
Вика бросила на Ларису тревожный взгляд, но та оставалась спокойной и на упоминание об Амбросимове внешне никак не отреагировала.
— Думаю, он переживает не столько из-за меня, сколько из-за своих денег, — произнесла она с печальной усмешкой. — Я не слишком хочу его видеть, но и против него ничего не имею. Все-таки они с Артемом почти год вместе работали над нашим проектом, он нам много помог…
За все время разговора Лариса в первый раз упомянула об Артеме. Валерий, почувствовав сразу внутреннее напряжение, с тревогой посмотрел на нее, ожидая дальнейшего развития щекотливой темы. Но она, словно ничего не заметив, продолжала:
— Ну что ж, пусть зайдет через пару дней, если уж ему так хочется, а может быть, и раньше.
— Тогда, с твоего разрешения, я так ему и передам, что он может к тебе приехать, скажем, послезавтра. — Валерий поглядел на Вику. — Наверное, мы пойдем, Евгений Борисович просил при первом визите тебя слишком не утомлять.
— Ну хорошо, — почти безучастно отозвалась Лариса. — Правда, я совсем не устала, но если он гак сказал…
— Будь умницей, выздоравливай, ешь бананы. — Вика наклонилась, чмокнула Ларису в щеку. — Завтра мы еще заглянем.
— Насчет себя я не уверен, — сказал Валерий. — У меня дел просто по горло…
— А я приеду обязательно, — сказала Вика.
— Конечно, приезжай…
Лариса смотрела на своих друзей и ощущала какую-то странную пустоту, словно их отделял от нее некий искусственный барьер, который они очень старательно пытались обойти, но никак не могли. Вроде бы в их разговоре не было ничего неприятного, и рада она была им совершенно искренне, но ощущение пустоты и фальши росло, оставляя в душе все более неприятный осадок.
Вика, избегая глядеть Ларисе в глаза, чувствовала примерно то же самое. Она изо всех сил старалась контролировать свои слова, поведение, боясь любым случайным намеком вывести подругу из равновесия, и так достигнутого с большим трудом.
Валерий, всегда такой приветливый и доброжелательный, выглядел каким-то совсем чужим. Он сам прекрасно понимал это и сейчас хотел как можно скорее уйти, чтобы прекратить такое мучительное, неестественное общение, которое ему давалось с явным усилием. Его тяготило, что самое главное так и осталось невыговоренным, невыясненным, что они занимались какой-то пустой болтовней, будто Артема вообще не существовало, будто его не похоронили два дня назад, изуродованного, в закрытом гробу…
Натянуто улыбнувшись Ларисе, Валерий тронул за руку Вику, они направились к выходу, уже приоткрыли дверь… Тяжесть фальшивого общения повисла в воздухе, наполняя пространство палаты вязкой мглой. И первой не выдержала Лариса.
— Ребята, погодите! — крикнула она. — Я ведь попала сюда ровно неделю назад и с тех пор ни разу отсюда не выходила. Я не могу больше так! Не могу, как страус, прятать голову под крыло…
Вика вздрогнула, остановилась, обернулась. Валерий притянул дверь за ручку и снова закрыл изнутри. Посмотрел на Ларису так, словно их разделяла грозовая туча, готовая вот-вот разразиться бушующим ливнем…
— Его уже похоронили?.. — с трудом выговаривая слова, хриплым шепотом спросила Лариса.
— Да, — ответил Валерий, помогая ей прорвать нависшую тучу недомолвок и фальши. Подошел, опустился на пол рядом с креслом, взял ее за руку, заглянул в глаза.
— Когда? — спросила Лариса почти безучастно.
— Позавчера, — ответил он.
— Как это было? — все тем же чужим голосом проговорила Лариса.
— Знаешь, если честно, все это было так странно, будто во сне, — сказала Вика, тоже садясь рядом. — Какие-то чужие люди, охранники, милиция, журналисты со своими дурацкими вопросами. Я смотрела на них и думала — если бы Артем увидел, ему бы точно не понравилось такое представление. Мне даже казалось иногда, что он сам смотрит на нас со стороны и смеется.
— Он всегда смеялся над смертью, потому что не верил в нее. И я тоже не верю. — Лариса взяла сигарету, закурила. Прошептала: — Вы с ним попрощались… за меня?
— Прости, но это было невозможно, — словно извиняясь, сказал Валерий.