Не сладко нам жилось. Особенно трудным выдался 1942 год. Голодно было. В столовой кормили один раз в день, а дома утром и вечером пили чай, в лучшем случае с кусочком хлеба. Трудно сказать, чем бы это кончилось, если бы не сайка — рыбешка из семейства тресковых. Наши беломорские и кемские рыбаки, промышлявшие в Белом море, в 1942 году добыли сайки столько, сколько не добывали никогда. Ею были завалены склады, ее продавали везде, где только находили весы, варили, жарили, парили в столовых, дома. Насыщались ее не очень-то вкусным мясом до предела. Но по-прежнему катастрофически не хватало витаминов. Пытались спасаться от цинги брусничным рассолом, хвойным настоем. Напротив окон редакции громоздилась земляная гора — насыпь бомбоубежища. Наши женщины приноровились выращивать на ней редиску. Какая-то по-особому сухая это была редиска и очень уж горькая, но как витаминный добавок служила верно.
Положение с питанием улучшилось после того, как в Беломорске появились белоснежный хлеб из канадской муки и американские консервы.
В Беломорске базировались службы Карельского фронта, находился штаб партизанского движения, работала разведшкола, в которой обучались вместе с другими подпольщиками Мария Мелентьева и Анна Лисицына. Мы часто встречались в столовой с этими веселыми, беззаботными на вид девушками. Обе они были румянолицые, плотно сложенные, что свидетельствовало об их хорошем здоровье. После разведшколы они стали дальними разведчиками, ходили в глубокий тыл врага, добыли ценные сведения для командования Карельского фронта. В разведке вели себя доблестно, мужественно, погибли при выполнении задания. Им посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
В городке на сорока темных каменных островах, омываемых быстротечным Выгом, никогда не было такой оживленной культурной жизни, как во время войны. В прифронтовом Беломорске работал театр оперетты. Его труппа с такими мастерами, как Тамара Кульчицкая, Алексей Феона, Николай Рубан, давала красочные представления.
В 1942 году вернулся из эвакуации ансамбль «Кантеле». Он быстро завоевал популярность на фронте, стал желанным гостем фронтовиков от Сегежи до Мурманска.
На протяжении всей войны в Беломорске издавался фронтовой сатирический журнал «Сквозняк». Его редактировал ленинградский писатель Михаил Левитин. В городе жили и работали ленинградский поэт Всеволод Рождественский, москвич Геннадий Фиш, карельские писатели Хильда Тихля, Виктор Чехов, Александр Линевский. Всю войну в Беломорске работал корреспондент «Правды» Михаил Шур и корреспондент «Известий» Николай Коновалов.
Наши художники Георгий Стронк, Зиновий Львович, Константин Буторов и другие часто выезжали к фронтовикам, лесозаготовителям, рыбакам. Их работы выставлялись в заводском доме культуры, зарисовки, портреты людей труда печатались в газетах. Но самым заметным в деятельности художников стали «Окна КарелфинТАГа» — Карело-Финского телеграфного агентства. Неподалеку от большого моста, в центре города, на специальных стендах вывешивались яркие сатирические рисунки, острые броские плакаты, высмеивающие врага, прославляющие героизм наших бойцов, их смелость, умение и смекалку. Руководил КарелфинТАГом журналист и писатель Николай Пантихин (М. Криничный) — автор романов «Дорога к солнцу» и «Откочевники».
В городе выходили три газеты — «Ленинское знамя», «Тотуус» («Правда»), «В бой за Родину». Конечно, главной темой и для нас, гражданских газетчиков, был в то время фронт. Но был еще и тыл, причем не только по эту, но и по другую сторону фронта. «Ленинское знамя» регулярно выпускало для жителей оккупированных районов газету-малютку, которую разбрасывали с самолетов, уносили с собой партизаны, подпольщики, дальние разведчики.
Друзья партизаны
Был у нашей газеты и еще постоянный, важный и любимый предмет — партизанское движение. Рассказы о партизанской жизни не сходили со страниц «Ленинского знамени», можно сказать, ни на один день, пока продолжалась война на севере.
Редакция была тесно связана со штабом партизанского движения Карельского фронта, — через него и благодаря ему, также с партизанскими отрядами. Начальник штаба — комбриг, затем генерал-майор Вершинин, на вид сухой, до мозга костей военный человек, в действительности отличался демократичностью, был противником излишней засекреченности партизанских операций, заботился, чтобы газета чаще и больше рассказывала о них. Поэтому мы всегда располагали необходимой информацией.
Выполняя поручения редакции, я регулярно бывал в штабе. Сам отбирал в сообщениях, донесениях, докладах нужное газете. Вершинин всегда готов был прокомментировать информацию. Однажды донесение о трудной боевой операции, удачно проведенной отрядом «Красный партизан», прочитал мне вслух. Прочитал, отложил листик бумаги в сторону, испытующе уставился на меня.