— Вот как он вас разделал! Что это вы так ополчились на старину? Кижей-то, по крайней мере, не трогаете?
— До этого не дошли, — бойко и беззаботно ответил я.
Андропову мой легонький тон не понравился, сердито блеснули за очками его глаза:
— Еще бы! Кижи есть Кижи!
Ю. В. Андропов был переведен из Карелии в Москву в аппарат ЦК КПСС в 1951 году, где работал сначала инспектором, затем заведующим подотделом ЦК. Впоследствии его перевели на дипломатическую работу — заведовал отделом МИД СССР, был послом в Венгрии. В 1957 году возглавил отдел ЦК, в 1962 — был избран секретарем ЦК КПСС, в 1967 — назначен председателем Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР. В мае 1982 года Ю. В. Андропов снова стал секретарем ЦК, а в ноябре 1982 года — Генеральным секретарем ЦК КПСС. В июне 1982 года он был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Десятилетия — на высших постах, на острие крупнейших событий. Закономерен тот интерес, который проявляют сейчас к его личности историки и публицисты. Во многих публикациях справедливо подчеркивается, что Андропов был человеком одаренным, широкомасштабным, умеющим глубоко вникать в суть жизненных явлений. Ему присущи были реализм и неторопливость. Заслуги его перед страной, перед народом бесспорны. Но бесспорно и то, что он имеет непосредственное отношение к событиям, которые получают сейчас, и по праву, отнюдь не положительную оценку. Взять венгерские события 1956 года — тогда Андропов был послом СССР в Венгрии. Или вопрос о вводе войск в Афганистан. Как отмечалось на втором съезде народных депутатов СССР, этот важный вопрос не обсуждало даже Политбюро ЦК КПСС, его решили четверо — Брежнев, Устинов, Громыко и Андропов. Конечно же, Андропов ответствен и за многие беззакония КГБ — ведь пятнадцать лет возглавлял его, повинен в преследовании инакомыслящих. Всё это ни умолчать, ни забыть нельзя. Но если взять его работу в целом и оценить без предвзятости — с полной объективностью, то очевидно, что сделано им много полезного.
Приход Ю. В. Андропова к руководству страной почувствовали сразу. Начались перестановки в высших эшелонах власти. Круто оживилась работа за укрепление трудовой дисциплины. Началось искоренение пустого бахвальства и парадности. Всё увереннее и заметнее стала развертываться борьба с коррупцией, против злоупотреблений. Обозначились первые проблески гласности.
К сожалению, Юрию Владимировичу Андропову суждено было не долго возглавлять партию и государство. Тяжелая болезнь не отступила. Он ушел из жизни, не успев завершить всё задуманное.
Калевальцы
Председателем правления Союза писателей на втором съезде в 1954 году был избран Я. В. Ругоев. Беспокойный, заботливый, он горячо взялся за укрепление союза. Ругоев был убежден, что люди, хоть что-то способные делать в литературе, должны писать. Это не раз доказывал и мне, советуя оставить газетную работу. Я отнекивался. Однажды на республиканском партийном активе в перерыве он потащил меня к первому секретарю ЦК компартии Лубенникову, сказал ему:
— Леонид Игнатьевич, правление Союза писателей просит освободить Федора Алексеевича от работы в газете. Он писатель и должен писать.
Застигнутый врасплох, Лубенников не нашел ничего другого, как сердито буркнуть:
— Он еще обязан отчитаться.
Я был искренне благодарен Я. В. Ругоеву за трогательную заботу о моей писательской судьбе, но оставить работу в газете не мог по той простой причине, что прирос к газете, да и заработков профессионального писателя никак не хватило бы прокормить мою большую семью — сам седьмой. Что же касается моего редакторского отчета, о котором, понятно, случайно упомянул в театре Лубенников, то он состоялся, да не как обычно — на бюро, а на пленуме ЦК компартии. Редакторскую работу я не оставил.
Становление союза, его развитие во многом связано с А. Н. Тимоненом — тоже выходцем из района Калевалы. Он не раз избирался председателем правления. Это был председатель по праву, хотя не всё и не всегда у него получалось. Тимонен честно исполнял свой долг. Он никогда не прятался за чужую спину, не молчал, не раз поднимался на трибуну всесоюзных и всероссийских писательских съездов, говорил о творчестве своих товарищей, их мнениях, предложениях, волнениях.
Я впервые встретился с Тимоненом в 1946 году. Мы собрались в правлении для очередного обсуждения чьей-то рукописи. В комнату вошел стройный подтянутый офицер с капитанскими погонами, поклонился всем сразу от порога, присел на свободный стул. В обсуждении участия не принимал. Когда оно окончилось, познакомились. Я задал новому знакомому трафаретный вопрос: «Как живем?» Он ответил с готовностью и весело: «Отвоевались, теперь займемся самым тихим делом — будем скрипеть перьями». Это была шутка. Забегая вперед, скажу, что потом было еще множество шуток. Тимонен любил шутить. Но во сто крат больше он любил работать. На глазах рос как писатель.