Большая семья
С Надей Арнаутовой мы встретились в 1939 году в маленькой деревушке Мергуба Ругозерского района. В Мергубе тогда располагалась контора Андроновогорского учлеспромхоза. Надя работала в ней счетоводом. Приглянулись мы друг другу…
Однажды Надежда надумала уехать домой в Петрозаводск. Держать не стал. Уезжая, сказала: вернется не раньше чем через месяц. Вернулась через десять дней. Какая же горячая была встреча! Стало ясно: друг без друга мы не можем. С тех пор вот уже более шестидесяти лет живем вместе. Жизнь не была ласковой — всё случалось. Однако и особенно жаловаться на судьбу нет оснований. У нас, как и у наших родителей, тоже большая семья — четыре дочери и сын. На детские их годы пришлась война с ее тяжкими испытаниями.
Семья была эвакуирована на Урал, в дальнюю деревушку Малый Атяж Свердловской области, в достатке хватило голода и холода. Дети уцелели только благодаря мужеству и самоотверженности матери. Она продала, обменяла на продукты все пожитки, не гнушалась никаким делом в колхозе. Работала до изнеможения. Подвиг материнского служения детям продолжался все долгие последующие годы. Ради детей мать не пошла на работу, так и осталась домохозяйкой. Домохозяйка. С каким пренебрежением произносится иногда это слово. А ведь она спасительница, кормилица, воспитательница, опора общества и государства. К сожалению, наше общество обходит вниманием домашних хозяек, в сущности, не признает их как своих равноправных членов. Надежда Георгиевна дождалась государственного признания на семьдесят девятом году жизни, когда ей назначили социальную пенсию.
А ребята выросли, давно стали самостоятельными людьми. Старшие дочери Людмила и Светлана уже вышли на пенсию. По двадцать пять лет трудятся младшие Лидия и Татьяна. Сын Дмитрий три года служил в Советской Армии. После военной службы окончил Харьковский юридический институт. Теперь подполковник милиции.
У нас шесть внуков — Ольга, Анатолий, Александр, Алексей, Игорь, Денис. Четверо из них уже полностью на путях самостоятельной жизни — три инженера, врач-хирург. Двое еще учатся. У старших внуков свои семьи и, конечно же, уже свои дети — наши правнуки. Их шесть — Илья, Митя, Лариса, Надя, Данила, Маша. А всего в нашей семье, вместе с невестками и зятьями, двадцать шесть человек. Целый отряд. Вместе с нами живут четверо, остальные отдельно. Но всем так или этак, в той или другой степени присуще чувство одной семьи. Крепость ее в особой семейной дружбе, в солидарности, в понимании ее членами взаимных обязанностей.
Конечно, не все идет гладко. Жизнь преподносит иногда такие сюрпризы, не знаешь, в какую сторону повернуться. К тому же, у каждого человека свой характер, свои повадки и привязанности. Одному нравится одно, другому другое. Бывает, из-за сущего пустяка возникает вдруг конфликт, начинается разлад, отравляющий жизнь. Как тут уладить дела? Кто должен и может это сделать? Разумеется, старшие члены, их мудрость, сдержанность, твердость. Это так. Я многократно убеждался в этом на своем многолетнем опыте. У большой семьи больше нужд, больше забот. Но у нее больше и сил для устройства житейских дел, каждое из которых в наше сложное время становится трудноразрешимой проблемой. Помощь друг другу — закон большой семьи. В ней и радости, и горести — всё пополам.
Новое
Я родился в 1910 году. Значит, 7 лет жил в старом мире, успел взглянуть на него.
…У нас песчаная улица. Помню, как шагали по рыхлому песку два полицейских чина в фуражках с красными околышами, в голубых брюках с лампасами, в высоких сапогах со шпорами, которые, кажется, и поднимали пыль. Я прильнул к оконному стеклу, с любопытством рассматривал грозных стражей. Один из них заметил меня, помахал рукой. Я спрятался под стол. Это была первая и последняя моя встреча с полицией.
Провожали на войну отца. Он сидел за столом, опустив голову. Мать и бабушка плакали. Мы боязливо забились в большой угол и не знали, что делать — молчать или плакать. Отец уехал на кабриолете. Мы расплакались всерьез.
Бабушка пошла в лавку за подсолнечным маслом. Вернулась с пустой бутылкой — масло кончилось. И пшено кончилось. И мука. Главное, мука. Мы перепугались. Деревянское потребительское общество работало исправно. В его лавке всегда все было. А уж для пайщиков-то тем более. И вдруг ничего. Прошел слух, что земство распродает в Петрозаводске ржаную муку. Все бросились в город. Мать привезла три мешка муки. Это спасло нас от голода. Да еще и дяде — Рогову Петру Ивановичу — помогли, поддержали его большую семью. Мать приглашала его в город. Матерно выругался: