Через сутки, вечером 20 августа, в Петрозаводске на площади Кирова состоялся многолюдный митинг, который прошел в обстановке такого подъема, единодушия и такой решимости, каких не бывало у нас никогда раньше. Участники митинга твердо заявили: «Не отдадим свободы никому!»
Путч поддержали по указанию сверху обкомы, крайкомы, рескомы партии. По всем данным, эту же позицию занимал и наш карельский реском. Справедливо то, что деятельность партии после этого была приостановлена. Но возникал вопрос, как же быть в этой обстановке рядовым коммунистам? Мне моя совесть подсказывала решительно отмежеваться от изолгавшейся верхушки игроков, которые ради своих корыстных интересов готовы на любое преступление. Но я был за то, чтобы не терять связи с товарищами по партии, рядовыми коммунистами, а вместе идти вперед дорогой демократии.
Конституционный суд, на протяжении нескольких месяцев разбиравший дело КПСС, признал, что деятельность первичных партийных организаций была незаконно запрещена указом Президента РСФСР, первичные организации могли и могут беспрепятственно вести работу. Но, как считали тогда многие, он не до конца выполнил задачу, ушел от оценки основного вопроса: была ли конституционной деятельность КПСС.
Путч нанес последний и решающий удар по уже расшатанному единству Советского Союза. Литва, Латвия и Эстония вышли из состава СССР. Высшие руководители остальных двенадцати союзных республик заявили о полной независимости. Они и Президент СССР образовали высший Государственный Совет. Предпринимались большие усилия, чтобы принять новый Союзный договор. Переговоры шли, а дело не двигалось с места. Завороженные декларациями о суверенитете, люди забыли о том, что сами по себе эти декларации ничего не стоят, суверенитет на голом месте, без опоры на хозяйственные связи, взаимопомощь обречен на неудачу. Хозяйственные связи катастрофически разрывались. Экономика скатывалась к полному упадку, обострялись трудности в обеспечении населения продуктами питания.
Страна жила в ожидании перемен.
Мы узнали о них 8 декабря 1991 года. Газеты, радио, телевидение сообщили, что 7 и 8 декабря в Беловежской пуще неподалеку от Минска состоялась встреча глав трех государств — Беларуси, России, Украины. Они решили образовать Содружество Независимых Государств. В принятых на встрече документах подчеркивалось, что к решению трех может присоединиться любая из советских союзных республик. Отклик последовал немедленно. Республиканские парламенты с поразительной быстротой и редким единодушием поддержали Беларусь, Россию и Украину. Советский Союз перестал существовать. М. С. Горбачев сложил с себя президентские полномочия.
Это были исторические события. Но прошли они на наших глазах без шума, внешне спокойно, даже обыденно. По крайней мере, так казалось нам, жителям провинции.
Руководство России в новых условиях без промедления приступило к проведению реформ. Уже 2 января 1992 года были объявлены свободные цены на продовольствие и промышленные товары. Россия взяла на свои плечи бремя шоковой терапии. Не по дням, а прямо-таки по часам обесценивался рубль. Всё более широкий размах приобрела инфляция. Дефицит государственного бюджета стал исчисляться уже триллионами рублей.
Экономический кризис переплетался с политическим. Они подпитывали друг друга. В стране была какая-то малодейственная расплывчатая власть, вразнобой действовали законодательные и исполнительные органы. У высших руководителей возникали постоянные разногласия. Парламент, в котором сколотилось довольно крепкое консервативное большинство, так называемая непримиримая оппозиция, притормаживал реформы, вел упорную борьбу против президента и правительства.
Эта борьба обострялась. С 1 декабря 1992 года по 30 марта 1993 года — за четыре месяца — состоялись три съезда народных депутатов России — седьмой, восьмой, девятый, и каждый был отмечен яростным противоборством президента и парламента, исполнительной и законодательной властей.
Верховный Совет, особенно его спикер, открыто вели линию на разрыв с президентом, старались всячески принизить его, дискредитировать. Нарастало противостояние. Оно всё больше выплескивалось на улицы. Особенно шумно вела себя так называемая «трудовая Москва» во главе с неуправляемым Анпиловым. Наверное, не перечесть тех грязных ругательств в адрес правительства, властей, президента, которые выкрикивали на своих сборищах анпиловцы, ставшие главной массовой опорой парламента.