Такое настроение было заметно и в провинции. Чем, например, отличается от анпиловцев человек, с которым я неожиданно столкнулся в те дни в Петрозаводске? Работает в одном из городских учреждений, не приемлет ничего, что делается в стране. Настроен злобно. Как только мы заговорили, начал поносить власть и главным образом президента самыми последними бранными словами. Я заметил: надо же знать меру. Ругань оскорбляет не только президента, но и миллионы граждан России, которые его избрали на высокий пост. Мой оппонент не хотел ничего слушать, продолжал изрекать ругательства. Я знал моего агрессивного собеседника раньше: партийный функционер, тихий, аккуратный в работе, старательно выполнявший указания начальства. Откуда — такая озлобленность, такая разнузданность? Как я понимаю, мой знакомый принадлежит к числу тех твердолобых догматиков-коммунистов, которые ничего не поняли в переменах последних лет. Новое они восприняли с ненавистью.
Конечно, было за что критиковать президента, его команду, правительство. Они допускали досадные ошибки при проведении реформ, порой запаздывали с проведением неотложных мер, не уделяли достаточно пристального внимания социальным вопросам. Им бы помочь. Но провокационные выпады оппозиции, которая злорадно созерцала всё, что происходит, и подливала масла в огонь, лишь усугубляли положение в стране. На заседаниях Верховного Совета отвергались указы президента и постановления правительства по самым жизненно важным вопросам. Законы, в которых остро нуждалось государство, не принимались годами.
Двоевластие обернулось безвластием. Страна оказалась на грани краха. Пришло время важных решений.
Я с хроникальной последовательностью пишу об этих событиях, в новом тысячелетии ставших уже, как это ни странно, такими далекими. Но кто так же напряженно следил за ними, меня поймут. Происходящее в Москве волновало, тревожило, не давало спокойно спать. Дело было нешуточным — решалось будущее России.
21 сентября 1993 года Борис Ельцин выступил по телевидению с обращением о поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации. Президент сообщил, что своим указом приостановил деятельность съезда народных депутатов и Верховного Совета России, назначил на 11—12 декабря выборы в двухпалатное Федеральное собрание.
Немедленно на чрезвычайное заседание собрался парламент. Он принял решение об отстранении президента от должности, привел к присяге А. Руцкого, назначил новых руководителей силовых министерств.
Совет Министров действия президента поддержал.
Конституционный суд признал указ Б. Ельцина противоречащим действующей Конституции.
22 сентября на Пушкинской площади в Москве Б. Н. Ельцин лично объяснил народу, почему он предпринял решительные шаги. Президент сообщил, что все министры силовых министерств за эти шаги. «Но мы не хотим крови», — сказал президент.
23 сентября газета «Северный курьер» провела опрос населения. Из 1000 опрошенных 423 человека одобрили указ Ельцина, не одобрил 171 человек, 206 — ничего не знали об указе. Своим президентом Ельцина назвали 937 человек, Руцкого — 56.
23 сентября начался съезд народных депутатов. Обсуждался вопрос, как удержать власть. Раздавались призывы ввести смертную казнь.
У Белого дома непрерывно митинговали, требовали расправы над президентом, кто-то уже вооружился — получил автомат в Белом доме, кто-то намеревался это сделать.
24 сентября администрация президента, правительство предприняли меры, чтобы разоружить боевиков, окруживших Белый дом. Оказалось, не так-то просто это сделать. Только 28 сентября удалось блокировать здание. Впоследствии выяснилось, что среди «защитников» Белого дома оказался отряд из Приднестровья, рижские омоновцы, группа казаков и даже белорусский полковник…
28 сентября московские власти и прокуратура снова попытались добиться, чтобы «защитники» Белого дома разоружились, — тщетно. Вечером у Белого дома скопилось около четырех тысяч демонстрантов. Они напали на оцепление. Милиции удалось оттеснить их на соседние улицы.
29 сентября ночью из Белого дома вышли около четырехсот человек. В их числе были и депутаты, понявшие, что бессмысленно сидеть в четырех стенах. Росло число требований снять блокаду с Белого дома. К этим требованиям присоединился и Верховный Совет Карелии.
1 октября начались переговоры враждующих сторон. В них участвовал святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий, досрочно вернувшийся из командировки в Америку. Переговоры шли всю ночь. Стороны условились, что в Белый дом будут даны свет и тепло, а его обитатели будут разоружаться. Свет и тепло дали — разоружения не последовало.