Эмилия замолчала и взглянула на свои изящные руки, сложенные на коленях. Эти руки ласкали его, когда он был маленьким, утешали. Лампа, стоявшая на столе, мигнула, когда за стенами каркасного домика сгустились тени. Смеркалось.
Слушая рассказ матери о том, как в тот день ее похитил молодой команчи и сделал своей женой, Зак многое понял. У отца и брата были светлая кожа и светлые волосы, а у матери — темно-каштановые волосы, голубые глаза и бледная кожа. У Зака волосы были темнее и жестче, а кожа приобретала под солнцем темно-бронзовый оттенок. Поразмыслив, Зак решил, что оставаться ему в этом доме нельзя. Дэниел ненавидел его лютой ненавистью.
— Я должен уйти, — сказал Зак, когда мать закончила свой рассказ.
— Уйти… куда? — прошептала она с болью в голосе. — Как же ты будешь жить? Ты ведь совсем юный.
— Не знаю куда. У меня есть винтовка, я хорошо стреляю. Не пропаду.
Каждое слово давалось Заку с трудом. Эмилия закрыла лицо ладонями.
— Все будет хорошо, мама, — мягко произнес он. Впервые в голосе его прозвучали эмоции. — Я не могу здесь остаться, ты это сама понимаешь.
Эмилия Баннинг Майлз поднялась со стула так медленно, будто только что постарела на двадцать лет. Она подошла к горке вишневого дерева, которую привезла из Англии, открыла ящик, порылась в нем, достала матерчатый узел и повернулась к сыну:
— Он дал это мне, прежде чем отпустить. Сказал, что я была ему хорошей женой. — Ее губы тронула легкая улыбка. — Думаю, он любил меня. По-своему. Но Дэниел поднял на ноги большую часть Нью-Мексико, солдаты были совсем близко, он не хотел подвергать свое племя опасности, боялся, что они попадут в плен к бледнолицым. Я вернулась к Дэниелу. Он настоял на том, чтобы мы продали землю и уехали в Техас. Я была беременна, но надеялась, что у меня родится сын Дэниела…
Она умолкла и отдала матерчатый сверток Заку.
— Это дал мне твой отец. Сказал, если он мне когда-нибудь понадобится, я должна буду показать этот сверток. Любой команчи, увидев его, проводит меня к нему. Возьми, может, он тебе пригодится.
Зак уехал той же ночью. Ярко светила полная луна, когда он рысью скакал по равнинам Техаса. Зак слышал, что такую луну называют луной команчи. Ну не ирония ли судьбы? Он считал, что в жизни есть некоторая справедливость.
Глава 1
Сирокко, Техас, 1871 год
Свадьба — веселье. Так, по крайней мере, казалось Деборе Гамильтон. И все же она устала на собственной свадьбе, через силу улыбалась и кивала всем собравшимся на большом свадебном приеме. Неудивительно, что Дебора устала. Подготовка к свадьбе шла несколько месяцев. Ею занимался отец.
На асиенде Веласкесов, где была устроена свадьба Деборы с наследником испанского состояния, присутствовали все важные персоны. Отец хотел показать им, как пошли в гору его дела, но сам на свадьбе не был. Дебору это нисколько не удивило. Она бросила взгляд на своего мужа Мигеля и попыталась улыбнуться.
Многие мужчины изрядно выпили, и ее жених не являлся исключением. Он едва держался на ногах, рассеянно глядя на танцующих. Дебора, подавила вздох. Ей и раньше приходилось иметь дело с пьяными мужчинами, но ни один из них не был ее мужем.
— Дон Мигель, — прошептала она, когда он покачнулся, и ей пришлось схватить его под руку, — может быть, вам стоит ненадолго присесть рядом со мной?
Его рот растянулся в ухмылке, когда он неуклюже обнял ее.
— Ты ждешь, не дождешься, чтобы лечь со мной, да? А я-то думал, мою бледную невестушку придется долго уговаривать.
Она содрогнулась от грубости, но сохранила вежливую заученную улыбку, когда его приятели покатились со смеху и стали отпускать непристойные шутки. Мигель был старше Деборы всего на три года, ему исполнилось двадцать три, и она считала, что ей повезло. Ее лучшая подруга из Натчеза вышла замуж за человека, старше ее на тридцать лет, но тоже считала, что ей повезло, потому что у него еще оставалось достаточно много зубов. После войны трудно было найти подходящего мужа.
Она длилась шесть лет, многие женщины овдовели. Дебора радовалась, что отец не выдал ее за некоего разорившегося джентльмена с безупречной родословной, но пустыми карманами. Разумеется, это было бы не в духе Джона Гамильтона. Он ценил деньги и те преимущества, которые они давали. К тому же фирма сможет расшириться за счет того, что одним из его вкладчиков станет Веласкес.
Ранчо Веласкесов протянулось на множество миль вдоль границы Техаса и Мексики. С 1847 года оно находилось в границах Техаса: из-за потери значительной части земель при заключении мирного договора южная граница теперь проходила по реке Рио-Гранде. Но и теперь можно было не беспокоиться о наследстве детей. Ранчо все еще оставалось огромным, Мигель сможет подать прошение на получение американского гражданства, как и любой из их детей, и это станет гарантией будущего ранчо Веласкесов. Военное положение было отменено в Техасе год назад, скоро закончатся годы борьбы с американским правительством.
У Деборы не было причин для недовольства. Мигель, разумеется, несколько грубоват, зато молод, красив и обходителен. А ведь все могло быть намного хуже, особенно для благовоспитанной молодой леди с Миссисипи.
Дебора взглянула на кузину Джудит, сопровождавшую ее в Техас. Джудит была бедной сиротой, но и она скоро найдет себе мужа. Джудит — хорошенькая, у нее светло-золотистые волосы и большие глаза, такие синие, как дикие цветы на холмах Техаса. Дебора молилась о том, чтобы переезд в Техас оказался для нее удачным.
Дебора слегка улыбнулась, увидев, что кузина флиртует с симпатичным молодым кабальеро, галантно склонившимся над ее рукой. Они с Джудит совершенно разные. Джудит полна энтузиазма и живости, в то время, как Дебора сдержанна и замкнута. Она пошла в мать, англичанку по происхождению. Даже выговор материнский — с легким налетом английского произношения, который Элизабет Гамильтон сохранила до конца дней. Аристократические манеры Деборы, как-то не вязались с копной ее золотисто-каштановых волос, унаследованных от отца, и карими глазами, светившимися озорством.