Джудит покраснела и скрестила на груди руки.
— Ты ошибаешься, подозревая его в жестокости, и скоро в этом убедишься.
— А ты не хочешь смотреть правде в глаза. Дебора собрала волосы в пучок, перевязала ленточкой и повернулась к кузине:
— Надеюсь, ты тоже не будешь оскорблена.
На ресницах Джудит повисли слезы, она вытерла их.
— Пожалуйста, прости меня. Я сама не знаю, что говорю.
Дебора выдавила из себя улыбку:
— Мы словно вскочили в уходящий поезд и не знаем, как выбраться из него.
— Это верно.
— Что там за люди у Декстера? — спросила Дебора, когда они выходили из комнаты.
Джудит пожала плечами:
— Не знаю. Мне кажется, это охотники на бизонов. Не кланяйся им, не то тебя снова стошнит.
Солнце било в глаза, и Дебора не сразу различила лица собравшихся. Но тут один из них повернулся, и ее сердце бешено забилось. Это был высокий худой человек с прямыми светлыми волосами, ниспадавшими на плечи. Он ухмылялся. Дебора узнала эту самодовольную улыбку. Там, высоко в горах, этот человек пытался купить ее у Белого Орла.
— Команчеро, — пробормотала она.
Человек указал на нее и взглянул на своего компаньона. Фрэнк Олбрайт посмотрел на Дебору и тоже ухмыльнулся. За ним стоял встревоженный Лонни Кинг, и Дебора почувствовала опасность.
— Дебора, — сказал Декстер, — этот человек говорит, что знает тебя.
— Конечно, знаю, — произнес команчеро, подходя к ней поближе. — В то время она носила оленью шкуру и, когда я видел ее в последний раз, принадлежала симпатичному самцу.
Лицо Даймонда было непроницаемой маской, Дебора почувствовала страшное головокружение. Она не очень удивилась, когда услышала то, что еще сказал команчеро.
— Мне говорили, что Ястреб где-то здесь, неподалеку, называет себя Заком Баннингом. Получше охраняй свою женщину, Даймонд, этот индеец может ее выкрасть.
Дебора почувствовала на себе пронзительный взгляд Декстера и поняла, что он заставит ее заплатить за ошибки. Джудит сказала что-то у нее за спиной, но в ушах у Деборы звенело, и она не расслышала. Страх обуял ее.
— Что вы имеете в виду? — Зак устремил на шерифа уничтожающий взгляд.
— Именно то, что я сказал, Баннинг. После того, что ты натворил, тебе лучше уехать. За тобой охотятся и Веласкес, и Даймонд, а я уже устал от похорон.
— Я нарушил закон?
Карпентер тяжело вздохнул:
— Нет, я не могу тебе ничего предъявить. Веласкес не будет подавать в суд.
Зак улыбнулся. Шериф поджал губы.
— Как бы то ни было, я могу начать следствие.
— И что это должно означать? Подумайте сами. Одно время ходили слухи, будто я мертв. Люди Веласкеса выстрелили в меня и оставили умирать в пустыне. Я мог поступить с ним так же.
— Скорее тебе повезло. Лучше пуля, чем веревка на шее.
— Все относительно, — ответил Зак. — Смерть есть смерть. Каждый умирает так, как того заслужил. Дон Франсиско ошибся, поверив в мою смерть.
Карпентер скривил губы и нахмурился:
— Это не подлежит обсуждению. Но если ты его убьешь, тебя повесят за убийство. Тут все просто. У меня с ним достаточно хлопот, а тут еще Даймонд превратил весь округ в театр военных действий.
— Так скажите это Даймонду, а не мне.
— Господи! — заорал Карпентер и так хватил кулаком по столу, что все бумаги слетели на пол.
— Вали из города, Баннинг! Проклятие! Я не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.
Зак выпрямился:
— Моя жизнь — это моя жизнь, моя смерть — это моя смерть. Так что не берите этот груз на себя.
— Я так не могу. — Карпентер взглянул на него. — В этом мире ты не живешь сам по себе. Твоя жизнь затрагивает множество народу, так что, если тебя убьют, это не пройдет без последствий. Подумай хорошенько и поймешь, что я имею в виду.
Зак помолчал, потом тяжело вздохнул и кивнул:
— Я об этом думал. Но она под охраной, и я ничего не могу сделать.
— Вот именно. Не причиняй ей страданий, сматывайся, пока ей не пришлось присутствовать на твоих похоронах.
Карпентер укоризненно посмотрел на него и пожал плечами.
— Твоя женщина не заслуживает обид. Она и так достаточно натерпелась.
— Откуда вы знаете?
— Черт, я же не дурак, Баннинг. То, что я, как шериф, ввязался в эту жуткую войну, еще не значит, что я слепой и глухой. В Сирокко найдется не так много народу, которые бы не слышали о том, что творится у Веласкесов; она считала тебя мертвым и вышла за Даймонда, чтобы сбежать от этого сумасшедшего мексиканца. — Его глаза превратились в щелочки под нависшими бровями. — Если она тебе небезразлична, ты должен покинуть город.
— Я подумаю, — коротко ответил Зак. — Спасибо за столь доверительный разговор.
— Да, пожалуйста, — раздраженно буркнул Карпентер.
Зак захлопнул за собой дверь, и мгновение всматривался в широкую главную улицу, прежде чем сойти с крыльца. Проклятие. Зачем люди лезут в чужие дела? Страдать будет Дебора, а не он. Его мало интересовало мнение окружающих о себе. Слухи, которые ходили о нем, содержали и правду, и ложь и уже не могли навредить ему, как это было прежде. Дебора, Господи! Она не заслуживала того, чтобы стать предметом пересудов, чтобы на нее указывали пальцами и шептались за ее спиной. Она заслуживает лучшей доли, в этом Карпентер прав.
Если он покинет город, слухи и сплетни прекратятся. Если Даймонд и Веласкес убьют друг друга, об этом тоже будут судачить некоторое время. Он с удовольствием посмотрел бы, как эти двое умирают. Зак спустился с крыльца и вышел на улицу. Ему захотелось выпить. Он покинет город и предоставит Деборе возможность устраивать собственную жизнь. Пусть она будет счастлива. Она это заслужила.
Когда он распахнул двойную дверь «Салуна шести стрелков» и вошел, наступила тишина. Он направился к стойке и заказал пиво. Бармен толкнул пиво по мокрой поверхности, сунул монеты в банку, а потом отступил, словно испугавшись чего-то. По салуну разносились звуки расстроенного пианино. Зак чувствовал на себе множество взглядов. Подняв кружку с пивом, он взглянул на зеркальные полки, украшавшие заднюю стену бара. Он слегка улыбнулся. Фрэнк Олбрайт сидел спиной к стене и наблюдал за Заком из-под надвинутой шляпы. Зак слегка пошевелился, чтобы быть готовым дотянуться до пистолета, облокотился о стойку и отпил пиво. Он ждал.