— У меня для вас сюрприз!
— Что же? — интересуется мама.
— Сегодня, — заговорщицки подмигивает папа, — мы будем ночевать в общежитии! Летом они сдают комнаты туристам! Здорово, правда?
Мама молчит.
— Здорово, правда? — повторяет папа. Клара глядит в пустоту.
— Ну конечно, — говорю я, — просто супер.
Папа удовлетворенно кивает.
В мотеле мама молниеносно пакует все вещи — потому что в два надо выписываться и, если мы не успеем, придется платить еще за одну ночь. Она просто молча обрушивает чемоданы на кровати и кидает туда наши тряпки. «Принеси Кларины вещи из ванной!» — командует она папе. Папа возвращается с тремя футболками, которые Клара выпачкала вчера, и их замочили в раковине. Папа стоит рядом с мамой, швыряющей одежду в чемоданы, а с футболок на пол льется вода.
— Вот, — тихо говорит папа и протягивает маме мокрые футболки. Мама упирается коленкой в чемодан, закрывает молнию и не произносит ни слова.
У папиных ног медленно образуется маленькое озеро.
Я забираю у него футболки, иду в ванную, отжимаю их и кладу в пластиковый пакет.
Когда я возвращаюсь, папа уже тащит чемоданы в машину. Пока мы едем, он безмолвно глядит на дорогу и останавливается у первого же «Данкин донатс» чтоб пополнить свои запасы пончиков.
Студенческое общежитие — это красивый старинный дом, точь-в-точь как английские и американские университеты в кино. За стойкой администратора сидит студентка, она наверняка старше меня от силы года на четыре.
— Добро пожаловать в Александра-холл, — приветствует она нас, а папе добавляет: — Вы и так тут всё знаете, а значит, ничего и объяснять не придется.
Получается, он сразу же выложил ей всё.
Кажется, мне придется всю поездку его стыдиться. Папа ведет нас по странно пахнущему коридору к нашим комнатам. Мы едва пролезаем сюда со своими чемоданами, потому что в коридоре стоят три холодильника и три микроволновки, а на них — куча пустых упаковок из-под «TV-ужина». Около холодильников выстроились пустые пивные бутылки.
Папа распахивает дверь нашей комнаты и говорит:
— Вуаля! Входите! — А маме: — Ну, ты ничего не замечаешь?
Мама выдыхает: «О боже!»
Вдоль стен стоят узкие кровати и малюсенький письменный стол, посередине — колченогий стол и два стула. Со стен свешиваются лохмотья штукатурки, на полу лежат хлопья пыли. Мы молча стоим и пялимся на все это. Молчим, пока папа вдруг не выкрикивает: «Вы ужасно неблагодарные!», а еще — что он не позволит больше так с собой обращаться и не станет больше расшибаться в лепешку ради семейки, которая ничего не ценит.
Потом он с грохотом захлопывает за собой дверь.
Мама садится на одну из кроватей. Я сажусь на другую и все гадаю, что она скажет на этот раз: что папа слишком плохо переносит фрустрацию или же он постоянно боится разочаровать других. Но мама ничего не говорит.
Она откидывается на постели, проводит рукой по волосам и произносит:
— Интересно, где теперь живет Тони?
Через час папа возвращается. Он все еще дуется, не смотрит на маму и говорит:
— Мы с Антье едем в город!
Я поворачиваюсь к маме, та улыбается:
— Здорово придумано.
Я мнусь:
— Ну не знаю. Мне что-то тоже нехорошо.
Папа непреклонен:
— Да ладно, — он резко хватает меня за руку и волочет к двери.
Я умоляюще смотрю на маму, надеясь, что она поймет мой взгляд: «Ну сделай же что-нибудь!», но мама, судя по всему, понимает только: «О, супер, я еду с папой в город, а на то, что он вне себя, мне наплевать!». Потому она только и говорит: «Хорошо вам съездить!» и радостно машет нам вслед.
Папа замечает наконец, что я иду самостоятельно, и перестает тянуть.
Женщина за стойкой администратора дружелюбно улыбается папе и говорит — как хорошо, вы сейчас прогуляетесь по нашему прекрасному городу с дочерью, а потом вкусно поедите. Она желает нам хорошо повеселиться и наверняка в этот момент думает, что у меня мировой папа, который поехал со мной в Америку, да еще и водит тут меня по ресторанам.
Видела бы она его лицо, когда мы вышли из общежития.
Папина улыбка отваливается так же быстро, как появилась.
Мы садимся в машину, и папа срывается с места, даже не пристегнувшись.
А я пристегиваюсь, потому что он едет как сумасшедший. Слава богу, все остальные водители следят за дорогой. Понятия не имею, куда ему надо. Да и он этого не знает похоже.
Потому что останавливается на светофоре так, что визжат тормоза, и спрашивает: