И – да! – наконец на террасу вышел Нильс. Со стопкой меню под мышкой. Он хаотично раскидал карты меню по разным столам. Без какой-либо внятной системы. Он явно плохо представлял себе, в какой очередности обслуживать гостей, так что у меня появился шанс компенсировать его неосведомленность быстротой реакции.
– Мне не нужно меню, я могу заказать сразу. Пожалуйста, кайзершмаррн, альмдудлер и… у вас есть ландъегер?
– Эти мясные хреновины? – с легким отвращением уточнил он. – По мне, так здесь, в горах, надо есть только веганскую пищу. Но пожалуйста. Секунду…
Нильс попытался пристроить свой электронный блокнот для заказов на стопке оставшихся у него в руке меню. Безуспешно. Я попытался понять, что побуждает людей, взявшихся по доброй воле обслуживать других людей за деньги, бесплатно этих других людей поучать. Тоже безуспешно. Я отважился на еще один заход:
– Вам даже не понадобится компьютер. Я хотел заказать только…
– Секунду, сначала я должен раздать меню, – прервал меня Нильс и исчез с картами меню в направлении другого стола, блистая отнюдь не усердием, а только сверкающей надписью «Save the Planet» на футболке. Амбиции насчет спасения мира я счел несколько смелыми для человека, неспособного контролировать даже семьдесят квадратных метров террасы в Альпах. Я остался сидеть, лишившись дара речи и закипая от ярости.
В этот момент вернулись Катарина с Эмили. Эмили радостно уселась ко мне на колени. Катарина устроилась напротив меня, раздраженно посмотрела на все еще пустой стол и с упреком спросила:
– Ты еще ничего не заказал?
Пять минут назад я был этаким букой, потому что жаловался на отсутствие официанта. Теперь меня лично упрекнули из-за поведения этого отсутствующего официанта. Моей расслабленности, обретенной за два с половиной часа похода, как не бывало. Я начал внутренне раздражаться. Прежде всего из-за самого факта, что я внутренне раздражался. И кстати: что это там так хорошо пахнет – не кайзершмаррн?
– Я бы с удовольствием заказал. Но единорог, которого не видела Эмили, и то более организован, чем официант, которого все еще нет.
– Не раздражайся. Мы в отпуске.
– Мы – да. Но официант – нет.
Когда Нильс снова прошествовал мимо нашего стола, он уже не только забыл, чтó я заказывал, но и не помнил, что я вообще собирался что-то заказать. Правда, он увидел пустой пакетик из-под фруктового пюре. Брезгливо забрал его кончиками пальцев. Вместо того чтобы поинтересоваться моими пожеланиями насчет заказа, он высказал нам свои собственные пожелания насчет идеального мира:
– А вы знаете, что при производстве одной-единственной упаковки фруктового пюре выделяется сто грамм углекислого газа? Если бы это зависело от меня, Альпы стали бы зоной, свободной от пластика.
Я приветствую экологически сознательное поведение. И всегда рад узнать что-то новое забесплатно. Но в тот момент я испытывал физический голод и был сыт по горло непрошеными поучениями обслуживающего персонала.
– Полагаю, свободная от пластика зона окружала твоего отца уже при твоем зачатии. Как видно, это оказалось не таким уж удачным проектом.
Я только что произнес это вслух? Катарина в ужасе положила ладонь на мою руку, которой я как раз собрался притянуть к себе официанта. Я сам был немного удивлен тем, что спонтанно сумел объединить два совершенно не связанных между собой обстоятельства в одном прицельном оскорблении. Вообще-то, это был совсем не мой стиль. К счастью, в этот момент вмешался бундесвер, что снизило напряженность. Солдаты громко потребовали напитков. Нильс, не сказав больше ни слова, просто упорхнул к самому громкому столу.
– А где была свободная от пластика зона у отца этого дяди? – заинтересовалась Эмили и своим вопросом защитила меня от немедленного разноса со стороны Катарины.
– Папочка просто пошутил, мое солнышко, – объяснила ей Катарина. Бросив на меня взгляд, в котором ясно читалось, что она абсолютно не расположена к шуткам. Но мы взяли себе за правило никогда не ругаться при Эмили.
Я было стушевался под сердитым взглядом Катарины, но Эмили переключила меня в другой режим, заявив:
– Папочка, я хочу есть.
С этого момента дальнейшее ожидание заказа для меня уже было не вариантом. Меня и мои гастрономические детские воспоминания можно было, так уж и быть, попирать ногами. Но реальные потребности моей дочери в еде и напитках – нет.
Нильс как раз собирался проскочить мимо нашего стола к кому-то из других гостей, когда я начал действовать. Я ухватил его за край блестящей футболки и потянул к себе. И опять несколько удивился, почему это делаю. Я терпеть не мог физические разборки. Катарина смотрела на все это с ужасом.